Тома Нарсежак - Буало-Нарсежак. Том 1. Ворожба. Белая горячка. В очарованном лесу. Пёс.

— Теперь ты видишь, что у нас не было времени, — начал я.

Внезапно машину занесло, и мотор заглох. Мириам выключила зажигание, потом нажала на стартер, включила сцепление. Машина проехала несколько шагов и стала крениться, как садящийся на мель корабль.

— Тормози! — закричал я.

Я вылез и обошел машину. Задний мост сошел с дороги и завяз. Мириам высунулась из окошка.

— Конец?

— Нет, — ответил я. — Ты неудачно повернула.

Наши голоса отчетливо и громко слышались в тишине, джаз вносил в происходящее что-то странное и вместе с тем успокаивающее. Мириам тоже вылезла из машины.

— Ничего не понимаю, — сказала она, — поверь, я старалась изо всех сил вести машину по центру… Это серьезно?

— Не думаю. Подложу под шины камешки. Плохо только, что машина уж слишком тяжелая.

— А разгрузить ее можно?

Я пожал плечами и поискал взглядом, где там маяк. Он торчал в сотне метров, и его присутствие как будто отводило всякую опасность. Я достал свою трубку из куртки, что повесил на дверцу.

— Заглуши пока мотор, — сказал я Мириам. — Через несколько минут заведем.

Камней, слава Богу, тут хватало. Они валялись повсюду, но как только я их выковыривал, в ямку тотчас набегала вода. Мириам, принявшись выгружать багаж, громоздила его беспорядочной кучей на дороге, джаз продолжал громыхать, и выглядело это смехотворно: я под звуки джаза каблуком забиваю под шины камни. В общем-то я должен успеть высвободить машину. А если нет, то маяк со спасительным помостом высится совсем рядом. Наша жизнь не подвергается опасности, чего нет, того нет. Но если мы переночуем на дамбе, то поутру разразится скандал. И скрыть это от Элианы не удастся. Я работал как каторжный. Камней, на мой взгляд, было уже достаточно, я сел за руль, запустил мотор и затем резко включил сцепление. Колеса завертелись, вмяли камни в грязь, и мотор снова заглох. Я вылез, посмотрел и понял, что «дофина» обречена: теперь она села еще глубже. Вытянуть ее теперь могли бы разве что трое-четверо дюжих молодцов.

— А домкратом? — предложила Мириам.

— Да куда ты его поставишь, этот домкрат? — злобно огрызнулся я. — Выходить надо вовремя, и домкратов не понадобится. Нет! Поди ж ты, я все всегда преувеличиваю!

Я подхватил два чемодана.

— Пошли!

Мириам смотрела на меня, ничего не понимая.

— Что ты собираешься делать?

— Отсидеться в убежище на маяке. И имей в виду, нам нужно поторапливаться.

— Ты с ума сошел. А машина?

Я оставил чемоданы и взял Мириам за руку.

— Иди, иди посмотри!

Я тянул ее к краю дамбы.

— Наклонись… Пощупай… да-да, под ногами… Вода. Это поднимается море. Через три четверти часа Гуа уже не будет. Прилив унесет машину и весь скарб.

Умная и энергичная, Мириам больше не спорила. Из багажа она выбрала то, что считала наиболее ценным, — свои обернутые в грубый холст полотна. Я поднял чемоданы и двинулся вперед. Гуа всегда внушал мне опасение. И то, чего я опасался, случилось. Ну что ж, прекрасно. Теперь я знаю, как это бывает. Ничего, собственно, страшного. А ведь я наслышался немало драматических историй. Правда куда проще. Нужно просто-напросто идти и идти, торопясь изо всех сил, напрягая все мышцы, шагать до маяка. А он далеко, этот маяк! Метров сто пятьдесят, не меньше. Кабы не все эти чемоданы и свертки, которые нужно спасать!

Я был уже у цоколя, высокого и массивного, похожего на опору моста. Каменные ступеньки вели в огромное помещение, поддерживающее помост. Я обернулся, желая помочь подняться Мириам. Она была все еще на полдороге, шла, сильно припадая на ногу, и я вспомнил о ее щиколотке. В эту ночь все против нас! И все же она так красива, эта ночь, усыпанная мерцающими звездами. Я поспешил Мириам навстречу.

— Нет, спасибо, — сказала она, — сходи лучше за моей палитрой и коробками.

Я побежал, но мне бежать приходилось с большой осторожностью — дорога уже пропиталась влагой и стала скользкой. Издалека машина казалась лодкой в воде. Открытые дверцы, зажженные фары, музыка и разбросанные вещи создавали ощущение катастрофы, и вот тут тревога и страх проникли мне в душу. Я выключил мотор и забрал свою куртку — там были все мои документы и чековая книжка. Затем наудачу прихватил два узла, прикинув, что понадобится сходить раз пять или шесть, чтобы перетащить все… туда и обратно триста метров… нет, на это времени не хватит. Я увидел Мириам: она шла мне навстречу.

— Оставайся там, — крикнул я.

Мириам миновала меня словно постороннего, словно случайного прохожего. Она думала только о том, чтобы отспорить у моря свое добро. Она хромала в своих узеньких городских лодочках, но продвигалась вперед — упрямица, привыкшая побеждать. В двадцати метрах от маяка я почувствовал под ногами воду. Туфли тут же промокли. Однако плиты дороги были пока ясно различимы. Прозрачная вода оставалась еще невидимой, однако море уже сровнялось с дорогой, и из темноты слышался рокочущий плеск — голос прибывающей воды, которая нашла уклон и все убыстряет бег. Вскарабкавшись с узлами на цоколь, я перевел дыхание. Я отчетливо видел силуэт Мириам. Казалось, она идет по просторному серому лугу: плит дороги уже не было видно. На меня нахлынул панический страх. Я спрыгнул вниз, подняв фонтанчик грязи, и опустил руку в воду: она текла сквозь мои пальцы живая и теплая. И набежало ее уже три или четыре сантиметра.