Тома Нарсежак - Буало-Нарсежак. Том 2. Из страны мертвых. Инженер слишком любил цифры. Дурной глаз

— Мой уважаемый племянник исцелился, и теперь вам уже не подобает состоять при нем сиделкой.

Он улыбнулся, выдохнул носом колечко дыма:

— Это было бы неприлично.

Реми швырнул вилку на стол и вскочил так резко, что разом затрепетало пламя всех свечей.

— Ложь! — процедил он, сжав зубы. — Все ложь! Никуда вы не собираетесь ехать. Просто хотите пустить пыль в глаза Раймонде. Хотите проверить, поедет она с вами или нет. Так? Но и здесь у вас осечка. Во-первых, вы ей ни капельки не нравитесь…

— Уж не сама ли она тебе об этом сказала?

— Именно сама!

Дядя выпил кофе, вытер платком усы и неторопливо поднялся.

— Я отправляюсь завтра, в семь утра, — сказал он, обращаясь к Раймонде. — Будьте к этому часу готовы ехать.

— Она никуда не поедет! — крикнул Реми.

— А вот и посмотрим.

Дядя Робер остановился перед племянником; большой палец он засунул под мышку, двумя другими держал сигару.

— Ты ведь меня, кажется, ненавидишь… О, да еще как! Такие, как ты, больше ни на что и не способны. Не будь я твоим дядей и имей ты пошире плечи — нетрудно себе представить, что бы ты со мной тогда сделал.

Дверь кухни внезапно распахнулась, и все посмотрели в ту сторону. На пороге стояла Клементина.

— Можно убирать со стола? — спросила она.

Дядя пожал плечами, смерил Реми взглядом с головы до ног.

— Дай-ка мне пройти… Спокойной ночи, Раймонда. Не забудь — в семь.

Он сверил свои ручные часы с большими стенными и начал тяжело подниматься по лестнице. Реми следил за ним. Юношу трясло — хотелось схватить подсвечник и со всего размаха… Черт бы побрал этого гнусного типа! Вот он добрался до лестничной площадки, подошел ближе к перилам — они ему едва-едва по пояс. Слегка толкнуть — и…

— Спокойной ночи! — помахал им дядя.

Затем хлопнула дверь его комнаты, и наверху послышался мерный скрип половиц и деревянной обшивки — от одной балки к другой.

— Ты же совсем ничего не ел, — прошептала Клементина.

Реми провел рукой по лицу, тряхнул головой, словно пытаясь прогнать боль от удара, и сказал:

— Да брось ты. Оставь мне графин и бокал.

Он не смел говорить громко. Раймонда успокоилась первой и вновь села. Реми попробовал закурить сигарету, но спички одна за другой ломались у него в руках.

— А ты свечку-то… свечку возьми, — посоветовала Клементина.

Она, пожалуй, единственная из всех сохранила хладнокровие. Собрав посуду на поднос, Клементина унесла ее на кухню. Реми придвинул к себе стул.

— Вы же никуда не поедете? — произнес он.

— Конечно нет, — ответила Раймонда.

Реми взял свечу, поднес ее ближе к лицу Раймонды.

— Реми, это еще зачем?

— А затем, чтобы знать наверняка. Солги вы сейчас — и я сразу заметил бы. Вы, конечно же, ни о чем не догадываетесь, но если бы вы уехали, то я, наверное…

Он поставил подсвечник на стол, резким движением ослабил узел галстука.

— Дайте мне какое-нибудь снотворное, — добавил он, — иначе я всю ночь не сомкну глаз.

Раймонда сама растворила ему таблетку в стакане воды. Реми выпил, немного расслабился и даже попытался улыбнуться.

— Не говорите ни о чем моему отцу — он и без того взбесится, когда узнает, что дядя Робер уходит из фирмы.

Тихо потрескивали свечи; ночь уже всюду вступила в свои права: за окнами, в коридорах, в пустых комнатах. Реми склонился к Раймонде.

— Слышали, что он тут говорил? Что мой отец будто бы и дома ни с чем не может справиться. А что это дядя имел в виду, а? Раймонда, вы же наверное кое-что слышите — тут слово, там слово…

— Нет, — возразила Раймонда и, подавив зевок, взялась за подсвечник. — Реми, вы утомились. А я все же отвечаю за вас.

— Ладно. Я пойду спать. Мною, наверное, до гробовой доски будут командовать: «Вставайте… Ложитесь спать… Кушайте…» Раймонда, неужели я настолько жалок?

— Ну вот, опять вы начинаете глупости говорить. Спокойной ночи!

— Раймонда, поцелуйте меня.

— Реми!

— Поцелуйте. Если хотите, чтобы я сегодня хорошо спал, то придется меня поцеловать, вот сюда.

И он ткнул себя пальцем в лоб, чуть выше переносицы.

— А после я вам кое-что скажу. Кое-что важное.

— Реми!

— Неужто вам не интересно?

— Хорошо, но обещайте, что сразу же уйдете в свою комнату.

— Обещаю.

— Ох, вы просто несносны, бедный мой Реми.

Она быстро поцеловала его и отскочила на несколько шагов, словно опасалась какой-нибудь дерзости с его стороны.

— Поцелуй довольно посредственный, — заметил Реми. — Вы смотрите на меня? А признайтесь, вы ведь согласились не ради меня, а ради себя — чтобы узнать… Ну так знайте: я только что пожелал своему дяде смерти — всей душой, изо всех сил, как тогда тому фокстерьеру… Ну вот и все, а теперь — спокойной ночи, Раймонда.