Майкл Крайтон - Микро

Отличное попадание! Правда, шмякнувшись в это «слоновье ухо» — холодное, мокрое и скользкое, — Дженсен ощутил, как лист, прогнувшись вниз, тут же упруго распрямляется и бесцеремонно выбрасывает его обратно, словно циркача с батута. Завопив от неожиданности, молодой человек плюхнулся обратно, на сей раз ближе к краю. Перевернувшись, он заскользил по гладкой мокрой поверхности к нависающему над землей кончику листа.

И опять полетел вниз.

Вскоре он ударился в темноте еще о какой-то лист и вновь покатился по наклонной к краю. Ни черта не видать! И уцепиться тоже не за что — все гладко, скользко. Ступенчатое снижение неумолимо продолжалось — падение, подскок, лист, опять падение… Наконец Питер свалился в мокрый мох в самом низу. Прямо на спину, плашмя. Он немного полежал, хватая воздух ртом и пытаясь унять нервную дрожь, и бездумно поглядел на плотный навес из листьев над головой, полностью закрывающий небо.

— Так и собираешься тут лежать?

Дженсен поднял взгляд. Это Карен, стоит прямо над ним.

— Не ушибся? — спросила она.

— Нет, — отозвался парень.

— Тогда вставай.

Питер с трудом поднялся на ноги, заметив, что девушка и не подумала ему помочь. Сырой мох под ногами пружинил, особо не устоишь, да и в кедах уже вовсю хлюпает.

— Переходи сюда, — приказала Кинг. Ну словно дитю малому!

Балансируя руками, Дженсен кое-как слез с подушки из мха и утвердился на клочке сухой земли, где уже стояла Карен.

— А где остальные? — спросил он.

— Где-то тут. Не все сразу.

Питер кивнул и оглядел тропическую лесную подстилку. С точки зрения человечка в полдюйма ростом, подстилка эта выглядела чрезвычайно грубо и неуютно, ее даже и подстилкой-то уже особо не назовешь. Замшелые огрызки подгнивших сучьев небоскребами вздымались ввысь, а опавшие ветки — на самом-то деле совсем тоненькие прутики — неровными сводами нависали футах в двадцати-тридцати над головой Дженсена. Даже прелые листья были тут намного больше его размером, и как только он рискнул сделать первые шаги, то едва не упал опять — они ерзали под ногами, норовили завернуться вокруг него, вставали дыбом… Это было все равно что пробираться сквозь гигантскую свалку гниющих пищевых отходов. И, конечно же, все вокруг было мокрым и склизким: зачастую нога и вовсе вязла в какой-то слизистой дряни, словно в болоте. Так куда же это они приземлились, если поточнее? Везли их очень долго. Это мог быть абсолютно любой район Оаху — по крайней мере, такой лес здесь встречается практически повсеместно.

Карен запрыгнула на какой-то длинный прутик. Она едва не свалилась обратно, но восстановила равновесие и уселась на него, как на бревно, свесив ноги. А затем сунула в рот пальцы и пронзительно свистнула.

— Должны услышать, — объяснила она Питеру.

И свистнула еще раз.

В этот самый момент из бурелома подгнивших стеблей у самой земли вылезло что-то громоздкое, приземистое и темное. Поначалу студенты даже не поняли, что это такое, но в лунном свете вскоре открылось, что к ним деловитой уверенной походкой шествует гигантский угольно-черный жук — фасеточные глаза тускло поблескивают, грузное тело венчает черный составной панцирь, из ног острыми пиками торчат жесткие волоски.

Карен уважительно поджала ноги, когда жук целеустремленно проследовал под прутиком, на котором она расположилась.

В ту же секунду сквозь переплетение стеблей к ним продралась Эрика Молл, мокрая с ног до головы.

— Так-так, — тут же сказала она. — Похоже, это метроменус. Только ползает, летать не умеет. Лучше не дразнить. Он плотоядный, челюсти ого-го, да и дрянью какой-нибудь опрыскать тоже может запросто.

Душ из едких химикатов в планы уменьшенных людей не входил — равно как и перспектива угодить жуку на обед. Они примолкли и постарались не шевелиться, пока жук целеустремленно рыскал поблизости — скорее всего, охотился. Внезапно он рванул вперед, двигаясь с удивительной для своей комплекции скоростью, и схватил какое-то мелкое создание, которое заизвивалось и задрыгалось у него в челюстях, тщетно пытаясь освободиться. Из-за темноты студентам не удалось разглядеть, кого именно поймал жук, но громкий хруст, с которым его мощные челюсти перемалывали добычу, слышался достаточно отчетливо. Вдобавок на них накатила волна острой, режущей глаза вони.

— Защитная жидкость, — пояснила Эрика. — Там, в основном, уксусная кислота — в принципе, тот же уксус, и еще, наверное, децилацетат. Насколько я понимаю, отвратительную вонь обеспечивает бензохинон. Эти химикаты накапливаются в специальных мягких камерах у него в брюшке и могут даже циркулировать в крови.