Питер Чейни - Предан до самой смерти (сборник)

- Мой босс.

Я уставился на нее:

- Бог мой, а ведь мне казалось, в тебе есть некоторая оригинальность.

Она рассмеялась. Она выглядела такой счастливой, черт побери.

- Как эта бредовая идея закралась в твой крошечный мозг? поинтересовался я.

Она снова рассмеялась.

- Наверное, это очень старомодно, но я влюбилась.

- А я, вероятно, должен разразиться слезами? - как можно ядовитей протянул я.

Она продолжала смеяться. Она была выше булавочных уколов.

- Это так здорово, когда влюбляешься. Ты тоже все поймешь в один прекрасный день, Энтони.

И хотя до тех пор я этого не знал и ничего такого не предполагал, она была права. О, как права она была!

Так что внезапно прекрасное и содержательное лето кончилось. Буквально и фигурально, кончились игры и забавы.

Мгновение назад, опираясь на два столпа своего существования "Голубые таблички" и "Гренадье", я чувствовал себя уютно в своем райке; но вдруг ангел занес карающий меч, и я оказался повержен в прах: сериал кончился, Пэт ушла, а второй мой роман провалился с треском.

Как говорится, полный завал.

В этот унылый период я провел уикенд за городом, в месте под названием Фьютон-Лейси.

Там был, как водится, Фьютон-Лейси-Хауз, а в нем - большое разнообразие молодежи и молодящейся публики. Я испытывал умеренный интерес к одной из девиц. Но очень умеренный. Она была не Пэт. Уж слишком старалась быть секс-бомбой.

Фьютон-Лейси-Хауз принадлежал неким Дарси, а миссис Дарси очень симпатизировала барону. Насколько я понимаю, в далеком прошлом она симпатизировала ему ещё горячей, старик был не промах в свое время.

Великое событие должно было состояться в эту субботу. Конная выставка и спортивные состязания Фьютон-Лейси.

Чтобы снискать хоть какой-то успех в этой толпе, необходимо было говорить и думать, как лошадь.

Что, как говорится в кино, автоматически сбрасывало меня со счета.

Как вид транспорта, лошадь кажется мне докучливой, как форма упражнений - пугает.

Естественно, в этот уикенд свое мнение я держал при себе, чтобы не оказаться побитым камнями; так что в субботу я покорно отправился к месту действия в таком же радостном возбуждении, как и окружающие; или почти таком же.

Что подействовало на меня угнетающе более всего, так это очевидное процветание всех и каждого.

Фьютон-Лейси находился в поясе обитания биржевых дельцов, и население пригорода собралось во всей красе. "Роверы", "консулы" и "ягуары" с густым вкраплением "роллсов" образовали сверкающее кольцо вокруг площади.

Вынули корзины для пикника; расставили маленькие столики; водка, джин, виски, шампанское - только скажи, вот и оно, и в таком количестве, сколько пожелаешь. Лошади, такие же сверкающие и ухоженные, как и "роллсы", слонялись неподалеку.

Я только недавно ознакомился с цифрами продаж моего катастрофического второго романа, и, естественно, не рассчитывал на дальнейшие поступления, кроме аванса(двести фунтов). Двести фунтов вознаграждения за шестимесячный труд не располагают к покупке сверкающего черного "ровера" и не сулят даже в отдаленном будущем услуг латиноса в белом фраке, открывающего шампанское.

"Ну их всех к черту", - думал я, все ещё чувствуя себя способным прокормиться пером.

- А теперь, - восторженно сообщила мне миссис Дарси,игра "музыкальные стулья" для всех от двенадцати до восемнадцати.

- Просто изумительно, - в тон ей просюсюкал я, и в это мгновение родилась идея.

И не говорите мне, что идея - это не чудо. Я лучше знаю. Мгновение назад ваш ум был бесплодной Сахарой; но в следующее в пустыню хлынула вода, и большие золотистые плоды закачались на ветках среди некогда пожухлой листвы.

Откуда? Как? - доискиваться бессмысленно. Бессмысленно и кощунственно. Чудо свершилось; благодарение Господу, явившему чудо.

- Дети в наше время просто обожают пони, - проблеяла миссис Дарси у меня за спиной.

- О да, о да, - согласился я, потому что именно это было у меня на уме.

- Кажется, многие из них просто думать ни о чем другом не способны.

- Благослови Господь их маленькие сердечки, - произнес я, испытывая губокое отвращение ко всему племени конепоклонников и в то же время сознавая, как полезно оно должно оказаться для меня лично.

Это было в два часа в субботу; к полудню вторника мое новое начинание было обдумано до мелочей. Вынашивание и роды оказались стремительными и легкими. К четырем часам в ближайший вторник у меня состоялся разговор с господином, которого я прежде не встречал. Мистер Фуллер слушал меня, время от времени стреляя в меня острыми взглядами своих несколько жестковатых глаз и облизываясь.