Вадим Яловецкий - Источник сообщает

- Павел Евгеньевич! Приветствую, Усольцев беспокоит. Я в гости к тебе хочу напроситься, не против?

- Здорово, коли не шутишь! По службе? Или так?

- Или так - покалякать. У тебя есть чем горло промочить?

- Имеется, но пузырек захвати на всякий случай, закусить не бери – холодильник полный. Когда ждать?

- Я с работы, скоро подтянусь.

Явочная квартира находилась неподалёку, на Чайковского. Магазин по пути. Не прошло и пятнадцати минут, как Иван Иванович звонил в знакомую дверь. Пенсионеры были немногословны: сели за стол и не торопясь, с удовольствием приняли на грудь первые сто грамм. Никто не спешил начинать разговор. Хозяин конспиративной квартиры, почувствовал подавленность приятеля и ждал, когда тот заговорит. Налили по второй, тут Усольцев не выдержал:

- Агент погиб, прямо на задании.

- Бывает, что теперь волосы на себе рвать?

- Не в этом дело. Евгеньевич, ты представляешь банальное задержание, вылилось в большую головную боль для всего отдела. В общем, скажу тебе: подставили мы человека под скупщика валюты, когда задерживали, вдруг нарисовались люди Конторы – у них, оказывается, свой интерес. Мой кинулся бежать, а за ним вдогонку «андроповский сокол», подставной шасть через дорогу и влетел под автобус. Тут всё наперекосяк пошло: ретивый чекист, водитель, не затормозивший на желтом светофоре, разборки, отписки. Шефу напихали звиздюлей, мне, естественно, тоже.

- Судьба такая выходит твоему человечку. Ты, Ваня, закусывай. У нас помню, случай был, это о судьбе значит и превратностях жизни. По суду ждал один душегуб, исполнения приговора. Грехов за ним много, но на что-то надеялся, подал кассацию. Однажды распорядились перевести его в другую камеру, а в эту «хату» видишь ли какого-то особого «пассажира» собирались поместить. Так вот, когда выводной дверь отпирал, решил сиделец, что его исполнять собрались, сделалось ему плохо, рухнул и вырубился – инфаркт. Перевели из особого блока на больничку, пока его там подлечивали пришла бумага из Верховного суда о замене расстрела. Не понадобилось, значит, казённый патрон жечь. Двадцать пять лет в «крытке» не сахар, но лучше чем расстрел. Пришёл в палату прокурорский, зачитал указ, а больной пошевелился и затих. Врачи констатировали смерть – разрыв сердца, вот тебе и судьба: вместо высшей меры – естественная смерть!

- Вот за это надо выпить, Павел Евгеньевич!

- За сэкономленный патрон или естественную смерть?

- За справедливость, Паша, за справедливость, которой так порой не хватает в этой жизни. Чтобы судьба правильно распоряжалась, старики говорят «Божий промысел», а люди что ли ни при чём? Бардак на службе! Нам, кто послевоенное дерьмо разгребал, очень даже заметно. Куда катимся? Ты меня извини, но Щёлоков органы распустил. Зато много сил отдаёт на возню с «Большим Братом». Они там что-то не поделили, на нас все шишки – раскрываемость плохая, взяточничество, пьянство, кумовство, приписки. Тфу! Каков поп – таков приход!

- Вань, так уходи совсем на пенсию, чего тебе денег не хватает? Шестой десяток разменял, дома не сидится? Всё бороться тянет, не отборолся? Я хоть званием и ниже тебя, но пожил за троих и совета плохого не дам.

- Павел Евгеньевич, ну тебя я могу понять – на «луну» лихой народец посылал по разнарядке. Извини, жуть должно быть! А я привык этот народец на взлёте осаживать, чтобы тебе меньше работы было. Вот и борюсь как умею. Хотя, может ты и прав. И ещё – не выходит у меня этот парень из головы. Без отца рос, ко мне тянулся, я чувствовал…

- Я тебя раньше не спрашивал: а свои-то дети есть?

- Нет. По молодости был бурный роман, да не сложилось. Потом женился, поздно – детей не нажили. Три года назад Валентину похоронил – онкология, ну это ты знаешь, кстати, вот ещё один повод не прощаться со службой. А твои наследники?

- У меня тоже не сахар: старшая дочь что-то вызнала про мои дела, рассорились - уехала к мужу в область, не захотела жить с нами. А сын…, - старик задумался, в напряжённом взгляде угадывалась боль. Он опёрся на палку, встал и прошелся по комнате. Подтянул гирьку на ходиках и лишь после этого, вернулся за стол, - а сына убили. Только, только семнадцать стукнуло, мне тогда год до пенсии оставался. Возвращался от друзей, а дальше как обычно: попросили прикурить, потребовали часы и деньги, драка. Нож. Прохожий пытался заступиться, так и его на «приблуду» поймали. Два трупа. Занимался район, твои коллеги сработали грамотно - уже через три дня эти гондоны сидели в ИВС. Рассматривал городской суд: убийце «вышак», остальным двум по десятке на уши. Вызвали в ГУИН, а я в то время был вторым номером на исполнение, в резерве. Объяснили по закону вроде как мне нельзя вершить правосудие от лица Государства, но случай исключительный, разрешаем привести приговор в исполнение, жди приказа, уничтожишь негодяя собственноручно и отомстишь за сына.