Сергей Ермаков - Охотник на отморозков

Командир спецназа, стоял спиной к входной двери и поводил дулом автомата. Его контур был хорошо виден в темной и пыльной комнате на фоне освещенного помещения склада, который просвечивался в дверном проеме. Шершень едва сдерживался, чтобы не чихнуть. Пыль забилась в нос и глаза. Рука судорожно ощупывала пол в поисках автомата, но среди хлама не могла его найти. Майор сделал шаг вперед и в это же время Шершень нащупал длинный продолговатый предмет, который оказался довольно увесистым молотком с приваренной вместо деревянной ручки трубкой.

Майор сделал еще один шаг и в это же время Шершень, высунувшись из двери кладовки, прицельно метнул молоток здоровой рукой прямо в голову майора. Он не увидел куда именно попал молоток, но услышал как майор возопил, отшатнулся назад, споткнулся о мусор и сел на попу. Шершень молился, чтобы Козловский нажал на курок и тогда наверняка какая-нибудь из пуль очереди рикошетом поразит самого майора. А Шершень спрячется в своем надежном укрытии.

Но майор предусмотрительно не выстрелил и у самого Шершня остался лишь миг на принятие достойного решения. Он, как раненый кенгуру, прыгнул из двери и повалил майора, подмял под себя, а затем здоровой рукой нанес несколько увесистых ударов по уху. Но майор был тоже не лыком шит. Он сумел вывернуться и в свою очередь нанес Шершню пару ударов по печени. В это время Шершень завладел его автоматом и, поскольку в комнате его применять было нельзя, просто кинул его в дверной проем, где он, преодолев ширину галереи, упал вниз на пол склада.

Началась греко-римская борьба. Сопя и потея, майор и Шершень возились на полу, то и дело, нарушая правила этой классической борьбы увесистыми ударами рук по различным частям тела противника. На удивление майор оказался довольно таки крепким орешком, к тому же Шершень был дважды ранен и силы его покидали. Это обстоятельство позволило на некоторое время майору взять ситуацию в свои руки. Он даже повалил Шершня на спину, и сам уселся верхом.

Но Шершень был до такой степени гибким парнем, что его нога носком кованного армейского сапога, который он снял с капитана Поторописька, ударила майора прямо в затылок. Майор замешкался, Шершень вывернулся из-под тяжести его тела, скинул майора и за шиворот вытащил его на галерею. Там он нанес ему несколько ударов поддых и уже хотел покончить с ним, как вдруг центнеровая масса сзади навалилась на него.

Это подоспел снизу охранник-верзила и напал на Шершня. Он был дилетантом в рукопашном бою и дубасил в пивной своих собутыльников только благодаря тяжелому весу и большой физической силе. Поэтому Шершню не составило особого труда освободиться от его захвата. С таким здоровяком не справишься ударами в голову, потому что подобные бугаи выдерживают удары по своему черепу пудовой гирей. А вот когда крутят пальцы, это одинаково больно и большим, и маленьким.

Шершень опять поймал кисть верзилы на захват и теперь уже более жестко посадил бугая на колени. Хрустнули костяшки пальцев, и стало ясно, что никогда больше не будет верзила играть на гитаре песню «Больно мне, больно». Но если бы мы знали, что и до этого случая бугай никогда не играл на гитаре ни эту песню, ни какую другую, потому что не умел играть на гитаре, то можно бы было этого и не говорить.

— Ой-ой-ой, больно мне больно, — то ли запел, то ли заплакал верзила, скрючившись на галерее и засунув поврежденную руку себе между ног.

В это время вскочил на ноги помятый, но непобежденный майор. Вскочил он неудачно, потому что слишком резво подпрыгнул и от этого поскользнулся на густой крови убитого им охранника-шитика. А поскольку тот был продырявлен изрядно, то и крови натекло достаточно много. Майор взмахнул руками и упал на живот. То есть сам-то он упал на спину, но на живот убитого им трупа. И в это время за ним воспрял откуда-то Барин с пистолетом в руках. Он целился прямо в его грудь, и тогда Шершню пришлось нырнуть на пол, чтобы уберечь свои кишки от зловещей пули.

Нырнул он вовремя, потому что Барин тут же выстрелил. Пуля просвистела сверху и — о, судьба человеческая, кто сгорит, тот не потонет — попала прямо в лоб приподнявшему голову верзиле-охраннику. Глаза его отразили недоумение и окаменели в вечном покое, когда его могучее тело рухнуло на металлический пол галерей.

— Эх, черт! — только и смог произнести Барин.

На второй выстрел у него шансов не было, потому что снова вскочил неугомонный майор, загородив от Барина фигуру поднимающегося Шершня. И вновь началось единоборство, только теперь уже больше похожее на тайский бокс. Раненый Шершень теснил точными ударами ног майора, а тот так и норовил тоже ногами попасть ему ногой по больной руке.