Сергей Ермаков - Охотник на отморозков

— А этот четвертый Глыба, — показала на последнего Лиза, — он для страху с ними всегда ходит. Весит сто тридцать килограмм, ну, ты видишь. А вообще он не злой. Как он вообще с ними связался, я не понимаю.

Глыба оправдывал свое прозвище. Это был амбал ростом под два метра, похожий на большую кеглю для боулинга. Он сжимал своими волосатыми ручищами бильярдный кий, словно соломинку.

— Пистон у них мозговой центр, — объяснила Лиза, — потому, что у него где-то в глубине черепушки пара капель мозгов осталась. К тому же он племянник их босса, крестного отца нашего, Степы Глушителя.

— Глушитель, это потому что Степа всех глушит, я правильно догадался? — спросил Шершень.

— Наверное, поэтому, — ответила Лиза, — но, по-моему, у него фамилия какая-то созвучная его кличке. Ой, Пистон к нам идет!

Шершень не повернул головы, только почувствовал, что к столу кто-то подошел и тогда посмотрел на него. Лиза притихла и сжалась, хотя и пыталась не показывать своего страха. Пистон стоял рядом с гадкой ухмылкой и взбалтывал в руке бокал с пивом.

— Здорово, козявка, — сказал он Лизе, — не рано тебе еще по кабакам-то ходить?

— А тебе-то какое дело? Ты мне не родственник! — резко ответила ему Лиза.

— Я то не родственник, а это что ли твой родственник? — спросил Пистон, кивнув на Шершня. — Так познакомь меня с ним.

— Это еще зачем? — спросила Лиза. — Мы сидим тут пьем, едим и в твоей компании не нуждаемся.

Пистон без церемоний подсел рядом.

— Богато едите, — сказал он, — кура гриль. Я угощусь? — спросил у Шершня.

— Слушай, Пистон, чего тебе надо…

— Я не с тобой разговариваю, овца, заткнись, — вдруг резко прикрикнул Пистон, — растявкалась шавка. Мало тогда попало, что ли? Я к твоему ухарю обратился или он у тебя глухонемой?

— Слушай, ты не хами, — спокойно сказал Шершень, — и девушку не оскорбляй.

— А то, что будет? — визгливо пискнул Пистон. — Дяденька нас за ушко натягает? Ой, ой, боюсь! Я весь дрожу!

Трое его корешей, наблюдавшие сцену, громко заржали. Еще пара человек спешно ретировалась из зала.

— Пистон, можно мы пойдем домой? — дрожащим голосом спросила Лиза. — Нам уже пора, нас ждут.

— Ты иди, тебя я в рыло не чирикал, — милостиво разрешил Пистон, — а вот к твоему ухарю пара вопросов есть.

— Тогда и я останусь, — твердо сказала Лиза.

— Оставайся, коза, я не против, — покровительственно разрешил Пистон, — покалякаем о делах наших скорбных.

Он поставил бокал с пивом на стол, взял с тарелочки бутерброд с икрой и смачно откусил.

— Ты что ли из Питера приехал? — спросил Пистон.

— Я, — ответил Шершень.

— Ну, и как там дела? — спросил Пистон, слизывая икринку с губы.

— Дураков меньше, — ответил Шершень.

— Ты меня что ли имеешь в виду? — начал заводиться Пистон.

— Нет, не тебя он имеет в виду, — вмешалась в разговор Лиза, — это из классики. Цитата. Гоголя. Или не Гоголя. Я не помню.

— А-а, цитата? Тогда ладно, прощаю, — протянул Пистон, — я не читал Гоголя. Бутерброд зае-бисер, попробую курочку.

— А ты вообще кроме надписей в общественном туалете, что читал? — спокойно спросил Шершень.

Пистон вытаращил глаза, повернулся к своим корешам и сказал им, играя удивление:

— Братва, сдается этот плебисцит начал мне дерзить!

— Наверное, его давно не били рылом об асфальт, — отозвался Тамерлан, — так мы можем это устроить.

— Ребята, это недоразумение, — вмешалась в разговор Лиза, — Саша гость в нашем городе, он наших законов не знает. Давайте мы уйдем спокойно, извините нас.

— Не извиняйся перед ними, Лиза, — прервал ее Шершень, — с какой стати нам перед ними извиняться?

— Уйти захотели? — спросил Пистон. — Платите сто баксов и валите на все четыре стороны! Я сегодня добрый! Я так мыслю, что у гостя из Питера есть сто бачков за пазухой?

— Подавишься моими «бачками», — ответил Шершень.

— Ну, это уже неприкрытое хамство, — изрек Пистон всему залу и злобно обратился к Шершню, — пойдем, опарыш, на улицу, я научу тебя Родину любить!

— Пойдем, — согласился Шершень, — научи меня Родину любить.

— Не ходи, Саша, — вскрикнула Лиза, — не ходи, они тебя изобьют!

— Не вопи ты, коза, — сморщился Пистон, — не будем мы его бить. Поговорим только. Тамерлан, пригляди за соской.

Казах ухмыльнулся и кивнул. Шершень шагнул к Пистону, слегка прижал пальцами его руку в районе локтя и тихо сказал:

— Еще раз назовешь Лизу козой, соской или как-либо по другому, я тебе руки в задницу вставлю, и будешь, как страус бегать.