Дэвид Гудис - Зарубежный криминальный роман

Я взял у Китти фотографию.

— Почему ты думаешь, что это она? — спросил я. — Ведь смотреть надо не только на фигуру.

— Фигура у нее такая же, как у Форрест, но они и лицом похожи. Мужчина, конечно, смотрит в первую очередь на тело, но женщина всегда интересуется лицом актрисы.

— Девушка с фотографии — черная как цыганка, а Форрест — блондинка. Потом, здесь она коротко подстрижена, а у Галы золотые локоны ложатся на плечи.

— Наверное, фотографии не новые, — предположила Китти. — Затем, в кино широко используют перекись водорода, а отрастить волосы ничего не стоит: это дело нескольких месяцев.

Еще не совсем убежденный, я ответил:

— Не знаю, как можно отличить этих звезд одну от другой: в купальнике они все как сестры. Какие у тебя основания утверждать, что это Гала, а не другая?

— Нос и рот, — ответила Китти. — Эта пляжная фотография — самая четкая. У тебя нет случайно каких-нибудь свежих журналов, помимо шведских?

— Я их в жизни не читаю.

— Ну так старых еженедельников? Что-нибудь о кино.

— На книжном шкафу лежит пачка «Голливуд Репортер» — вспомнил я. — Сол Лессер оставил. Сейчас принесу.

Мы перелистывали номера «Репортера» примерно годовой давности, пока не наткнулись на вклейку — цветные страницы с программой студии «Экедеми Пикчэ». Во всю страницу шла та самая фотография Галы Форрест, которая была развешана по городу: Гала Форрест в лохмотьях, загоревшая под мексиканским солнцем, босиком на нежнобелом песке протягивает руки к прекрасному бандиту Гомесу. Все внимание фотографа сосредоточено на ее теле. Прелестная куколка с широко раскрытыми глазами. Другие фотографии в журнале подтверждали, что на них была изображена та же девушка, что и на моих фотоснимках. Тот же рот, те же губы, прелестный носик с тонким вырезом ноздрей, брови, так же посажены глаза, та же ямочка на подбородке. Даже форма ушей та же. Для большей уверенности мы взяли лупу. В конце концов у нас не осталось сомнений: да, девушка с толстяком — Гала Форрест.

— Доволен? — спросила Китти.

— Неплохо, — согласился я. — Приятно видеть, что ты разбираешься в современном кино. Ну а теперь проверим твою наблюдательность. — Я положил карточку с пририсованными очками, добавил несколько локонов и глухое платье. — Узнаешь?

Китти пожала плечами.

— По правде говоря, я не рассмотрела лица твоей клиентки: все мое внимание поглотил ее наряд. Потом, ведь она не пробыла в моей комнате и минуты.

— Я убежден, что эта девушка и есть наша мисс Смит. А ты считаешь, что она и Гала Форрест — одно и то же лицо, значит, все в порядке. Неудивительно, что она приняла меры предосторожности: если бы она не переоделась, за ней тотчас увязался бы хвост вопящих молодчиков и лысых сластолюбцев. Теперь понятно, почему она так опасается шантажа. Но мы не знаем одного: почему Гала Форрест беспокоится из-за этих внешне безобидных фотографий. Она сказала мне, что не замужем. Это правда?

Китти покачала головой.

— Во всяком случае, об этом ничего не писали. Время от времени ей приписывают нового любовника и посылают в ночной ресторан с поклонниками из высшего света; господа репортеры неплохо развлекаются за ее счет.

— Никак не возьму в толк, чем ей помешали эти снимки, — повторил я. — Не знаешь, кем может быть этот толстяк?

— Нет, а ты?

— Не представляю, — признался я. — Лет ему под сорок, девяносто — девяносто пять килограммов весу, лысеет, любит выпить, курит сигару, зубы у него хорошие, рот чувственный, одевается безвкусно. Общительный и, надо думать, холодный и равнодушный. Таких как он — тысячи.

— Но ей он, во всяком случае, не брат.

— И не отец.

— К тому же, с помощью этих фотографий Вальдо заработал двадцать тысяч долларов, — заметила Китти.

— Ладно, это уже не актуально. Она оплатила и получит снимки. Положи их в конверт и перестань об этом думать. Можно сказать, день был доходным.

Я послюнявил уголок платка и стер карандашные следы, нашел конверт того же размера и взял сургуч. Перекладывая фотографии, я обратил внимание, что негативов только пять. Они были такими маленькими, что их ничего не стоило выронить, но до этого я не вынимал их из конверта, а то, что один выскользнул и я этого не заметил, представлялось мне малоправдоподобным.

Для очистки совести мы поискали на ковре, под столом и по всей комнате, но безуспешно. Недоставало как раз негатива праздника, самого близкого по времени, с парочкой на диване. Из всех он был самым выразительным, хотя, на мой взгляд, мог не понравиться разве что ревнивому мужу.