Пер Валё - Розанна. Швед, который исчез. Человек на балконе. Рейс на эшафот

Женщину в клетчатом домашнем халате он догнал, когда она уже входила в дом по соседству с булочной. Он быстро отдал честь и сказал:

– Вы фру Андерсон, да?

– Да.

Он взял у нее сетку и придержал ей дверь. Когда дверь закрылась за ними, он сказал:

– Не сердитесь, что я вас спрашиваю, но вы случайно не звонили в пятницу второго июня утром в криминальную полицию?

– Второго июня? Да, я звонила в полицию, возможно, это было именно второго июня.

– А почему вы туда звонили? – спросил Квист.

Он не мог скрыть некоторого волнения, и женщина по фамилии Андерсон удивленно посмотрела на него.

– Я разговаривала с каким-то детективом или как они там называются. С таким грубым человеком, его совершенно не интересовало то, что я хотела ему сказать. Я всего лишь хотела кое о чем заявить. Этот человек стоял там, на балконе, и…

– Можно мне подняться с вами наверх и позвонить от вас? – спросил Квист и быстро направился впереди нее к лифту. – Я все объясню вам по дороге, – сказал он.

Мартин Бек положил трубку и позвал Колльберга. Застегнул пиджак, сунул в карман пачку сигарет и спички и взглянул на часы. Без пяти десять. Колльберг появился в дверях.

– Что это ты здесь расшумелся? – спросил он.

– Ее нашли. Эту фру Андерсон. Только что звонил Гранлунд из девятого. Она живет на Свеавеген.

Колльберг метнулся в соседний кабинет, схватил пиджак и еще воевал с ним, когда снова появился в дверях.

– Свеавеген, – задумчиво произнес он и посмотрел на Мартина Бека. – Как ее нашли? Это были ребята, которые обходили дома?

– Нет, кто-то из девятки столкнулся с ней в булочной, он вошел туда, чтобы купить булочки к завтраку.

На лестнице Колльберг сказал:

– Это случайно не Гранлунд говорил, что нужно отменить перерыв для завтрака? Теперь он, наверное, больше так говорить не будет.

Фру Андерсон критически смотрела сквозь щелочку в приоткрытой двери.

– Я разговаривала с кем-то из вас, когда звонила в то утро? – спросила она.

– Нет-нет, – торопливо и очень любезно ответил Мартин Бек, – вы разговаривали со старшим криминальным ассистентом Ларссоном.

Фру Андерсон закрыла дверь, сняла цепочку, снова открыла дверь и взмахом руки пригласила их в темную прихожую.

– Старший или не старший, – заявила она, – но это был хам. Я уже говорила это тому молодому полицейскому, который поднялся со мной наверх. Думаю, полиции следует быть благодарной, если человек тревожится и сообщает о чем-то подобном. В конце концов, кто знает, сказала я ему, если люди не станут сообщать вам о таких вещах, вам, возможно, нечем будет заниматься. Ну ладно, проходите, господа, сейчас я сварю кофе.

Колльберг и Мартин Бек вошли в гостиную. Хотя квартира находилась на третьем этаже с окнами на улицу, она оказалась довольно темной. Комната была большая, но вся загромождена старомодной мебелью. Одна створка окна была приотворена, другая наполовину закрыта какой-то зеленью в горшках. Занавески были кремовые, искусно собранные в сборки.

Перед коричневым плюшевым диваном стоял круглый столик из красного дерева, на нем были кофейные чашечки и тарелочки для сладкого. У стола стояли два кресла с высокими спинками, покрытые чехлами.

Фру Андерсон вернулась из кухни с фарфоровым кофейником в руке. Она налила кофе в чашки и села. Диван тревожно заскрипел под ее немалым весом.

– Да, без кофе разговор не клеится, – весело сказала она. – Так что вы мне скажете, с этим человеком напротив что-то случилось?

Мартин Бек начал что-то говорить, но в этот момент его заглушила сирена скорой помощи, проехавшей под окнами. Колльберг встал и закрыл окно.

– Вы не читаете газеты, фру Андерсон? – спросил Мартин Бек.

– Почему же? Но когда я уезжаю за город, то никогда не читаю газеты. А я вернулась только вчера вечером. Возьмите еще булочку. Они свежие. Внизу в булочной у них всегда свежая выпечка. Там-то я и встретилась с этим любезным молодым полицейским, хотя, скажу вам, не понимаю, откуда он мог знать, что это именно я звонила в полицию. Да, это была именно я, и это действительно было второго июня, в пятницу, я хорошо это помню, потому что моего деверя зовут Рутгер и я была у них, потому что у него был день рождения, и рассказывала им об этом невежливом ассистенте или как он там называется. Это могло быть приблизительно через час после того, как я звонила.

Она замолчала, потому что ей потребовалось перевести дыхание. Мартин Бек воспользовался этим и быстро сказал: