Пер Валё - Розанна. Швед, который исчез. Человек на балконе. Рейс на эшафот

Прошло довольно много времени, прежде чем Гюнвальд Ларссон открыл рот. Он подготавливал магнитофон, блокнот, авторучку, карандаш. Очевидно, он делает это с какой-то психологической целью, думал Мартин Бек, наблюдая за своими двумя коллегами. Гюнвальда Ларссона он здорово недолюбливал, а о Рённе просто был не очень высокого мнения. Впрочем, о себе он тоже был не очень высокого мнения. Если говорить о Колльберге, то тот заявил, что боится, а Хаммар, вне всякого сомнения, был раздражен. Все устали, а Рённ к тому же еще подхватил насморк. Множество полицейских в униформе, пеших патрульных и автопатрульных в штатском, тоже работали сверхурочно и все точно так же устали и выбились из сил. Кое-кто из них боялся, да и Рённ наверняка был не единственным, кто подхватил простуду.

В Стокгольме же и его пригородах в это время было около миллиона человек, и все они испытывали страх.

А охота должна была через минуту вступить в седьмой безуспешный день.

И именно они представляют собой стену против преступности и защищают общество.

Хорошенькая стена, ничего не скажешь.

Рённ высморкался.

– Мм…да, – произнес Гюнвальд Ларссон и положил огромную волосатую ручищу на магнитофон.

– Значит, это вы меня брали, – сказал Лундгрен тоном, выражающим невольное изумление.

– Ага, – подтвердил Гюнвальд Ларссон. – Верно. И не особенно этим горжусь. Это моя работа. Таких бедняг, как вы, я задерживаю ежедневно. Через неделю я уже даже и не вспомню о вас.

Вообще-то это была правда, но до определенной степени, однако столь высокопарное предисловие, как оказалось, сработало. Мужчина по имени Рольф Эверт Лундгрен явно сжался на стуле.

Гюнвальд Ларссон включил магнитофон.

– Как вас зовут?

– Рольф Эверт Лундгрен.

– Родились?

– Ага.

– Так, не наглейте.

– Пятого января тысяча девятьсот сорок четвертого.

– Где?

– Гётеборг.

– Район?

– Лундбю.

– Как зовут родителей?

Не трать на это время, Гюнвальд, мысленно умолял его Мартин Бек. Для этого у тебя еще будет много недель. Нас ведь интересует только одно.

– Уже были когда-нибудь судимы?

– Нет.

– Были в детском приюте?

– Нет.

– Нас всегда интересуют кое-какие подробности, – вмешался в разговор Мартин Бек.

– Черт возьми, разве я не сказал ясно, что буду разговаривать только с ним? – Рольф Эверт Лундгрен показал кивком головы на Гюнвальда Ларссона.

Гюнвальд Ларссон посмотрел на Мартина Бека ничего не выражающим взглядом и сказал:

– Занятие?

– Занятие?

– Ну, чем-то вы ведь занимаетесь, так?

– Ну…

– Как вы сказали?

– Коммерсант.

– И какой же коммерцией вы занимаетесь?

Мартин Бек и Рённ посмотрели друг на друга со смирением в глазах. Значит, это будет продолжаться и дальше в том же духе.

И это продолжалось.

Спустя один час и сорок пять минут Гюнвальд Ларссон сказал:

– Нас прежде всего интересуют кое-какие подробности.

– Это я уже понял.

– Вы признались, что вечером второго июня, то есть в пятницу, находились в парке Ванадислунден?

– Да.

– И что там же в двадцать один час пятнадцать минут совершили нападение с целью ограбления?

– Да.

– На владелицу фруктовой и овощной лавки Хилдур Магнуссон?

– Да.

– Когда вы пришли в парк? – спросил Рённ.

– Заткнись, – сказал Лундгрен.

– Только без хамства, – строго одернул его Гюнвальд Ларссон. – Когда вы пришли в парк?

– Около семи. Может, сразу после семи. Я вышел из дому, когда прекратился дождь.

– И в Ванадислундене вы оставались с девятнадцати часов вплоть до того момента, когда напали на вышеупомянутую Хилдур Магнуссон и ограбили ее?

– Ага. В парке и неподалеку. Осматривался.

– Вы видели в парке в это время еще каких-нибудь лиц?

– Да, люди там были.

– Сколько?

– Приблизительно десять-двенадцать. Скорее всего, десять.

– Полагаю, всех этих людей вы внимательно рассмотрели?

– Ага. Конечно.

– Для того, чтобы удостовериться, можно ли отважиться на них напасть?

– Скорее для того, чтобы удостовериться, стоит ли тратить на них время.

– Вы помните хоть некоторых из тех лиц, которых там видели?

– Некоторых помню.

– Кого?

– Я видел двух легавых.

– Двух полицейских?

– Ага.

– В униформе?

– Нет.

– Как же вы могли знать, что это полицейские?

– Потому что видел их уже по меньшей мере в двадцатый или тридцатый раз. Они из легавника на Сурбрунгатан и ездят в красном «вольво» или зеленом «саабе».