Андрей Константинов - По счетам [litres]

– А шут его знает. Меня вчера Шаланда на почту гонял, телеграмму в Питер отстучать. Дескать, приезжай, гость дорогой. Мы всю черновую работу за тебя сделали, товар сбагрили. Приходи, кума, любоваться… Разве что… Может, обойдется? Не приедет?

– Эге ж! Раскатал губёнку! Чё Барон – дурак, от таких деньжищ отказываться?

– А ну как повязали его мусорá? Мало ли за ним грехов водится?

– Типун тебе!.. Ох и жаден ты до бабок, Гога! Ради лишней косой готов товарищу беду накликать. Совести у тебя нет.

– А на кой она мне? Опять же, в этой жизни одна только курица от себя гребет. Да и та – назад оборачивается.

– Ну, смотри. Как бы тебе самому за такие пр ы` нц ы пы не огрести. По самое не балуй.

Казанец сердито опустошил кружку и встал из-за стола.

– Ты куда?

– Пойду отолью…

Мужчина за соседним столиком аккуратно свернул газету трубочкой, сунул во внутренний карман пиджака и двинулся следом за Казанцом. Видать, и ему приспичило. Недаром же газетку с собой прихватил…

В мужском туалете наличествовали три писсуара и отдельная кабинка-монплезир (для больших дел). Правда, на захватанной ручке кабинки сейчас болталась табличка «Ремонт». Казанец пристроился у крайнего писсуара, запустил мощную струю, блаженно выдохнул и…

Последнее, что он услышал, – скрип двери за спиной.

А потом – все в его глазах вдруг померкло, и сознание мгновенно отключилось. Разве что струя какое-то время продолжала жить своей обособленной жизнью.

Мужчина в сером костюме подхватил обмякшего Казанца за подмышки, затащил в кабинку и усадил на унитаз. После чего плотно прикрыл дверь, вернул на место упавшую «ремонтную» табличку, помыл руки и вышел из туалета.

Далее мужчина проследовал не к своему столику в зале, а на улицу. Выйдя на крыльцо, он закурил и бросил выразительный взгляд в направлении «Волги», припаркованной метрах в двадцати. С заднего сиденья машины тотчас выбрался собственной персоной генерал Кудрявцев, по гражданке одетый, и направился к ресторану. Когда он поднимался на крыльцо, мужчина в сером костюме произнес негромко: «Полчаса я гарантирую». Владимир Николаевич в ответ молча кивнул и толкнул входную дверь…

В ту секунду, когда скучающий в одиночестве Гога только-только забодяжил себе новую порцию «ерша» и уже собрался ее заглотить, к нему подошел интеллигентного вида мужик. С обычно несвойственным подобным типам нахальством он, не спрашивая разрешения, поставил свою кружку с пивом на их столик и бесцеремонно уселся на место Казанца.

– Алё! Мужик, ты чего – очки дома забыл? Не видишь – занято!

– Ничего-ничего, в тесноте, да не в обиде.

– Ты мало того что слепошарый, так еще и глухой? Русским языком объявлено – занято! Отвали!

– А у тебя самого, Гога, со зрением как? – невинно поинтересовался Кудрявцев, заставив Гогу поперхнуться удивлением.

– ЧЕ-ЕГО щас сказал?

– Дывысь!

С этими словами Кудрявцев сунул под нос Гоге свои, в раскрытом виде, корочки, ответная реакция на которые оказалась исключительно предсказуемой:

– Ой-йо-о-о-о… Генерал?! Ка… а… гэ… э-э-э…

– Сам ты – гэ! – усмехнулся Владимир Николаевич, пряча ксиву. – Челюсть в исходное верни. И лицо попроще сделай… Штаны, надеюсь, не намочил?

– А-а-а-а… Э-э-э-э-э… Я не… Э-э-э-э-э…

– Понятно. – Кудрявцев не без удовольствия отхлебнул пивка. – Времени у нас мало, поэтому предлагаю провести диалог в конструктивном ключе? Идет? – В ответ Гога лишь затряс головой. – Прекрасно. Надеюсь, не нужно объяснять, что наша случайная встреча не должна стать предметом огласки?

– Н-нет… Я понимаю… Толька-а…

– Обойдемся без Толика. Итак, нам доподлинно известно, что на прошлой неделе вы с Шаландой и прочими славными парнями обнесли квартиру в Столешниковом переулке.

– Мы?!.. Мы ничего не… Ка-акую квартиру?

– Мы же с тобой договорились? Либо беседуем здесь и сейчас – коротко, продуктивно и без свидетелей. Либо – мучительно долго, на Лубянке и под протокол. Разницу чуешь?

– Чу… ю…

– Тогда идем дальше: как ты понимаешь, нашу организацию подобного рода преступления интересуют не так чтоб очень сильно. Хоть и обнесли вы человека государственного, причем на неприлично много. Я, в принципе, готов закрыть глаза и на подобные шалости. Но! При одном условии!

– К-кк-аком условии?

– Мне нужен Барон. Человек, который, как я понимаю, был идеологом и разработчиком сего, не решенного оригинальности, налета.

– Да-да. Это все он! Барон! – ухватился за спасительное Гога. – Барон, а еще Шаланда. Лично я вообще к этой теме касательства не имею. Просто попросили вещички отвезти. А что за вещички, чьи – ни сном ни духом. Вот честное благородное!