Андрей Константинов - По счетам [litres]

– …Небось, немало хлопот вам доставляет?

– Клиент – да, шебутной. Из авторитетов. Но у нас здесь и до Барона проблем хватало. Причем таких, от которых башку на сторону ведет. У нас тут ведь как? Чуть перекос пошел, баланс сил сместился – всё, жди движений. А от движений – уже и до крови недалеко.

– Но Барон, насколько мне известно, по-мокрому не работает?

– В душегубстве доселе не замечен. Да и вообще… из пазов старается не выходить. Но товарищ, что и говорить, дерзкий. За примерами далеко ходить не надо. Взять хотя бы события прошлой недели…

В этот момент по коридору мимо двери кабинета прогромыхало несколько пар тяжелых сапог, а следом раздался истошный вопль:

– Вот только орать на меня не надо! Тут их две тысячи голов! И в каждой голове раз в час зреет мысль, как нас надуть!..

– Весело тут у вас, – усмехнулся генерал.

– Ага. Обхохочешься, – подтвердил майор.

В колонии Петр Лукьяныч Сомов, пользуясь зэковской терминологией, был кумом . То бишь по штатке обязан был быть для сидельцев самым опасным человеком. И он – был им. Сомов знал о происходящем на его территории не всё, но почти всё. К примеру, содержание большинства ночных разговоров в отрядах. Которые очень хорошо переводятся в тексты агентурных сообщений, а остальное домысливается с высоты опыта и хватки. Но это еще не означает, что Сомов выявлял и пресекал всё. Майор знал: есть свои внутрилагерные правила игры, и нарушать их нельзя. Вот многие говорят: «Дети есть дети!» А майор Сомов говорил: «Лагерь есть лагерь…»

– Да, так что у вас на прошлой неделе стряслось?

– Да лаврушники снова взялись свои темы в литейке мутить. Есть тут у нас один уровня Барона авторитетный персонаж. Казбек. Неугомонный – сил нет. Вот он и запылил дискус на тему: «Можно ли есть из шлёмок , ежели они в столовой все вперемешку?» Во, вопрос, а?!

– Да уж.

– То есть если шлёмки вперемешку, то теоретически из твоей, сегодняшней, может, когда-то ел пидор. А это значит, что ты с опущенным ешь из одной посуды, – стало быть, некошерно получается.

– Эка! Глубоко копнул.

– Во-во. Настолько глубоко, что под эту философскую базу черные очередную бучу замутить попытались. Но в последний момент в их бараке Барон нарисовался. Причем, заметьте, в одиночку. Прошел прямиком к Казбеку, взял его под локоток, отвел в сторонку, минут пять ему на ухо о чем-то убедительно подышал, и – все. Сдулась буза. Каково?

– По собственной инициативе пошел? Или?..

– Разумеется, по собственной. Таких, как Барон, на сотрудничество крутить – это все равно что собственную дурь напоказ выставлять. Я это сразу, едва только он у нас появился, понял… Но вообще, Владимир Николаевич, вы даже представить себе не можете, как же они меня задолбали с этими своими мутиловками да базарами гнилыми за чистоту воровских рядов!

В дверь кабинета, предварительно постучавшись, заглянул солдатик-конвойный.

– Тащ майор! Осýжденный Алексеев доставлен!

– Хорошо, Халилов, через минуту заводи.

Сомов встал из-за стола и, деликатно подавив зевок, потянулся всеми конечностями.

– Мой кабинет в вашем распоряжении, товарищ генерал. Общайтесь, сколько нужно. А я покамест до кухни прогуляюсь, проконтролирую процесс. Опять же – ваших людей надо по-человечески разместить. Если какая нехорошая запутка в ходе разговора образуется – Халилов за дверью.

– Думаю, не образуется. Но, в любом случае, спасибо, Петр Лукьяныч. Лишний раз простите за хлопоты доставленные. Мало того что без предупреждения завалились, так еще и ночью.

– Ай, бросьте! Никаких проблем. В нашей дыре любым гостям рад будешь. А уж тем, которые по своей воле явились, – вдвойне.

С этими словами Сомов покинул кабинет, а несколько секунд спустя в него вошел немало удивленный ночной побудкой и вызовом к куму Барон.

– Ну… здравствуй, Юра.

– Владимир Николаевич?! Вот уж удивил так удивил! Здорова!

Оба порывисто шагнули навстречу друг другу, крепко, по-мужски обнялись.

– Для этих стен ты очень даже неплохо выглядишь, Юрка Барон.

– Так ведь не стены красят человека, а человек – стены. Какими судьбами, товарищ генерал?

– Да вот, катался на совещание в Сыктывкар. Обратный самолет завтра в полдень, и, зная, что ты рядышком, решил воспользоваться случаем. Надеюсь, ты не шибко против? Что я тебя посреди ночи поднять распорядился?

– Какое там против?! Двумя клешнями за. Рад тебя видеть, Владимир Николаевич!

– Ой ли?

– Без «ой». Здесь вообще каждое, мало-мальски человеческое лицо на вес золота.