Николай Чергинец - Последний герой

За время поездки с Рубцовым Ростовцев ни разу не заикнулся о приглашении на кофе или чай. В конце концов он даже назвался чужой фамилией.

Из всех своих детальных рассуждений Рубцов смог вывести, что Ростовцев знал, кем на самом деле является человек, волей судьбы оказавшийся рядом с ним в определенном месте. Можно даже допустить, что он специально стоял у поворота на Лыткарино и дожидался Рубцова. Но тогда следовало продолжить цепь логических умозаключений и предположить, что кто-то снабжал Ростовцева подробными сведениями. И в этом не было ничего сверхъестественного. Такая догадка выглядела вполне правдоподобной, особенно после признания, сделанного Вероникой. Но отсюда можно заключить, что заказчиком компромата на Костикова выступала прокуратура. Потому что, по словам все той же Вероники, человек, приходивший к ней, представился работником именно этого ведомства. У Рубцова не было никаких сомнений, что тот же человек следил за ним в самый первый день.

Между тем в уме начинала вырисовываться примерная картина событий, к которым Ростовцев (теперь Рубцов был уверен в этом) имел самое непосредственное отношение. Тот, кто обратился к нему с просьбой снять ролик, компрометирующий Костикова, прекрасно знал его способности и характер. Он знал, что ради легких денег Ростовцев согласится на грязную работу.

И Ростовцев действительно согласился. Он снял порнографический ролик и до наступления окончательной развязки затаился здесь, в своем доме в Лыткарино. Рубцов не сомневался, что сумеет заполучить от этого человека оригинал и копии видеосъемки. Но ему необходимо было также узнать, где находится дочь Костикова.

Генерал Лимонов провел бессонную ночь, разные тревожные мысли не давали покоя. Он размышлял о неожиданном служебном совещании, на которое не был приглашен. Он вспоминал свой разговор с генералом Трошиным и все думал о том, в какой степени может доверять и полагаться на меркантильного коллегу. Его волновала поездка Скворцова в Челябинск и тот результат, с которым она закончится. Недоумевая по поводу повышенного интереса со стороны своего ведомства к Борису Осиновскому, он думал о том стремительном взлете, который совершил этот человек от заведующего лабораторией системного проектирования в Институте проблем управления до всемогущего олигарха. Лимонов понимал, что если по указке сверху в его ведомстве действительно начнут раскручивать очередной «процесс над ведьмами», то Осиновскому уже не быть олигархом в этой стране. И тогда у него сам собой напрашивался вывод о том, что следует оставить надежду на успех Костикова на выборах. Без денег Осиновского ему не было никакого дела до того, кто займет пост челябинского губернатора.

Все волнующие генерала проблемы, по большому счету, сводились к одной — беспокойству за свою дальнейшую судьбу.

Он еще не знал, какое решение приняла коллегия на закрытом совещании. Казалось, не стоит беспокоиться раньше времени. Но многолетний опыт работы в прокуратуре научил его предугадывать ситуацию.

На следующий день он прибыл на службу как обычно, поднялся в свой рабочий кабинет. Не было никакого желания заниматься служебными делами. Голову переполняли недобрые предчувствия. Он взял со стола ежедневник, начал просматривать, но тут же отбросил в сторону и откинулся на спинку кресла.

Минуту спустя Лимонов потянулся к коммутатору внутренней связи и набрал номер служебного кабинета Трошина.

— Здравствуй, Леонид Михайлович, — приветствовал он коллегу, услышав знакомый голос. — Лимонов беспокоит.

Генерал старался говорить как можно более бодро.

— А, Виктор Владимирович! Привет, привет! — узнал его Трошин. — Ну, что скажешь?

Трошин ни под каким предлогом не стал бы откровенничать с ним по телефону, да еще внутриведомственному.

— Что я могу тебе сказать? Работаем, — прозвучал ответ.

— Это хорошо, когда есть чем заняться. — Трошин тяжело засопел в телефонную трубку. — А я вот перекладываю разные бумаги с места на место. Уже все шкафы забиты этими папками, а их все прибавляется.

— Компьютером надо пользоваться, создавать базу данных. Не понадобится ни папок, ни шкафов.

— Компьютерами пусть молодежь себе глаза портит, а я как-нибудь по старинке. Сколько мне осталось?

— Так, может, устроишь небольшой перекур? Я вот решил размяться. Не желаешь присоединиться? — предложил Лимонов.

— Я не курю, — возразил Трошин. — А вдыхать дым, когда ты не куришь, говорят, во много раз вреднее, чем курить сигарету.