Владимир Першанин - Лабиринт [Авторский сборник]

— Там будут не только друзья, — спокойно объяснила она. — Я видела твой носовой платок, он испачкан губной помадой.

— Но ведь это же глупости. Кто-то в шутку поцеловал. Я и не собирался его прятать.

Думаю, Катя не подозревала меня всерьез в неверности. Иначе ее реакция была бы куда более бурная.

— Все равно, посиди сегодня дома, — она вдруг улыбнулась. — Красивых мужей надо держать возле себя, так ведь?

— Катюша, но мне надо ехать, — продолжая собираться, говорил я.

У меня было назначено свидание с красивой секретаршей, которая в этот вечер обещала мне отдаться. Я был возбужден и рвался из дома. Кроме того, я чувствовал, что это пробный камень. Многое в будущей жизни зависит от того, кто возьмет верх в нашей первой стычке.

Я с треском проиграл.

Попытки убедить Катю, что я имею полное право отдохнуть с друзьями, ни к чему не привели. Я пытался решить вопрос испытанным способом — затащить жену в постель, а уж после этого она сделается мягкой как воск. Но Катя отказалась заниматься любовью. Когда я, вконец разозлившись, вызвал по телефону нашу машину и стал обуваться, она коротко объявила:

— Водитель тебя никуда не повезет. Попробуешь уехать: сам посмотришь, что будет!

— Ну и что будет? — крикнул я.

Катя больше со мной не разговаривала, и я понял, что лучше не рисковать. Так я потерял свободу.

В дела фирмы Катя не лезла, но следила за всеми моими передвижениями. Она уволила мою хорошенькую секретаршу, с которой я так и не успел переспать. Веселая компания была безжалостно разрушена. Приятели боялись Катю и не хотели с ней связываться. Я был ограничен в своем передвижении и уже не мог, как раньше, рвануть от скуки в Сочи или посмотреть на новых девушек в рижском варьете. При этом я не скажу, что отношение ко мне стало хуже. Катя смотрела на меня, как на ребенка, которого любят, но которого надо постоянно опекать, а иногда и бить по пальцам. Ради его же пользы. В то же время Катя меня никогда не унижала, и со стороны наши отношения выглядели вполне пристойно. Любящая пара, да и только!

Поведение Кати было непредсказуемым. Мы могли полдня готовиться к банкету в Доме актеров, но в последний момент, отшвырнув платье, она заявляла, что не имеет никакого желания глазеть на этих раскрашенных дур. В другой раз, фыркая и злясь неизвестно на кого, уезжала домой в разгар вечеринки, и я плелся следом.

Она любила читать и тратила кучу денег на книги. Вообще, к деньгам Катя относилась легко и тратила их, не раздумывая. Могла просто так сунуть подружке стодолларовую бумажку. Ей часто звонили какие-то бабки, кажется, дальняя родня, и Катя выносила им к подъезду деньги.

По своему характеру Катя была домоседкой. Мы месяцами жили в загородном доме, и, кроме работы, я почти нигде не бывал. Катя держала меня рядом с собой. По вечерам я смотрел осточертевшие боевики или читал книгу. У тестя была огромная библиотека, занимавшая целый зал. Посмотреть на нас со стороны — сплошная идиллия. Я сидел в кресле, Катя валялась на диване. Оба читаем. Здесь же спит наша любимая дочка.

Я с детства любил книги, но сейчас, когда у меня имелись деньги, казалось глупым читать о всяких чудесах, когда их можно потрогать руками. Тесть летал на охоту в Конго и однажды пригласил меня. Я никогда раньше не думал, что такое возможно, и, конечно, согласился. Африка казалась мне сказочной страной. Но Катя сказала, что ей жалко животных, и никуда меня не отпустила. Тесть, усмехнувшись, пожал плечами, и я остался в осточертевшем загородном доме перечитывать Чейза и гулять по лесу с любимой женой.

Богатые тоже плачут! За широкой спиной тестя мы не знали никаких проблем. Я имел все… кроме свободы. Попытки отстоять независимость наталкивались на жесткий характер Кати. Я метался, как птичка в золотой клетке. Что толку, что жена дарила мне после своих выходок платиновые часы или сверхмодный костюм? Их некуда было надевать. Моих карманных денег вполне хватало, чтобы слетать на выходные в Италию и весело провести там время. Но жена меня туда бы ни за что не отпустила.

— Может, погуляем? — отрываясь от книги, переползала на мое кресло Катя. — Ты, я и Настя…

Она терлась об меня, как кошка, и щекотала языком ухо. — Или сходим в спальню…

— Лучше вечером.

— Вечером еще раз, — гладила мне живот Катя. — Ты же хочешь приласкать свою Катюшку?

Ее нежности раздражали. Я знал, что Катя не отстанет, и шел с ней в спальню. Как женщина, она мне приелась, но показать этого я не мог. Жена продолжала меня любить и считала, что я также крепко люблю ее. Любовь слепа.