Сергей Иванов - Смерть двойника

Но за этим кашлем и за этим «все нормально» как-то не слышалось Борису тепла. Вот что и дергало на самом-то деле!

— Игорь Евгеньевич, поехали, золотой!

— Постепенно поедем. Я хочу еще раз все продумать. Знаете, береженого Бог бережет, как сказала монашка, надевая на свечу презерватив!

Это должно было вызвать смех или хотя бы улыбку, но они слишком волновались оба.

— Давайте снова пройдемся по всем нашим действиям в аэропорту от начала до конца.

— Ну извольте! — опять он сказал неборисово слово, однако Ский уже не замечал этого — привык.

Проговорили медленно, шаг за шагом, всю операцию.

— Вы понимаете, Боря, я простой честный коммерсант. Я совершенно не специалист по такого рода мероприятиям!

— Да ведь от вас же ничего не требуется. Вы только бутылки не перепутайте — две левые крайние. Я к вам поверну ящик нужной стороной.

— Ох, боюсь!

За последние дни Огарев так часто слышал это слово, что едва мог скрыть раздражение свое:

— Ну, дорогой мой, кто не рискует, тот, как известно, не пьет шампанское!

Поехали наконец. Перво-наперво в гараж, специально нанятый Огаревым на месяц. Туда он свез закупоренные тетей Наташей бутылки. Теперь надо было перегрузить ящики и — в аэропорт. В принципе Огарев все продумал, и даже то, что скиевский микроавтобусик «Ниссан», наполовину въехав в гараж, закроет какой-либо обзор для любопытных глаз, буде такие попадутся в это утреннее время среди недели, когда по идее все автовладельцы должны находиться на работе.

За рулем сидел Ский, и это было очень кстати, потому что Огарев не очень-то представлял, как он управится с большой машиной… Приехали, перегрузились. Ни одна живая душа не видела их за этой работой. И даже ни кошки там не было в этот час, ни собаки, ни птицы в мутных небесах. Меж гаражами, что на целые гектары разрослись здесь нечистым, уродливым пятном, расползался густой, мокрый туман. Напитавшись запахами бензина и прочей дряни, он уходил в город.

Эта чисто словесная картина выстроилась в голове у Огарева и тут же пропала навсегда в бездонной яме памяти, так и не востребованная оттуда до самой его смерти… Спокойно улыбаясь, чтобы поддержать Ския, и беспечно глядя на дорогу, он еще раз пробежал операцию. Ведь заглавная роль в этой игре отводилась ему. Так он сам решил. Так ему было проще… хотя и труднее.

Впрочем, Ский тоже неплохо потрудился в эти дни. Конечно, ему, скорее, повезло. Но это уж, извините, никого не касается; хотите потом, хотите везением, лишь бы получить результат! А Ский его получил.

Тот, стало быть, префект Северного (не то Южного) округа, с которым Игорь Евгеньевич водил дружбу на почве открытия совместных предприятий (и, несомненно, получения префектом неких дружеских презентов), узнав о трогательном юбилее в доме Ския и проблеме с шампанским, выписал бумагу, где говорилось, что данный округ Москвы является побратимом соответствующего округа города Нью-Йорка и данное шампанское — дар одного великого народа другому… Ну или что-то в этом роде. Фактически бумага не имела для таможни официальной силы. Но кому это охота связываться с новым московским правительством?..

Вы пробовали?

Вот и не пробуйте!

— Шеф, да погоди чуток! — он жестко усмехнулся водителю, который крепко взял его за рукав. — Всю дорогу ехали как люди. Расплачусь я! И еще на чай кину.

Шофер неохотно отпустил мягчайшую замшу. У калитки Борис позвонил раз, другой… Едрена лошадь! Неужели дома нету?! Куда ее в такую рань?..

Но тут же услышал из переговорника непонятно нервный Надькин голос:

— Кто?!

— Да открывай ты!

— Борис?!

— Да, открывай. Долго по телефону-то будем разговаривать?!

Но пауза, совершенно необъяснимая для Бориса, тянулась еще не менее минуты, наконец щеколда, подчиняясь электрическому сигналу, брякнула.

— Пошли, — теперь Борис и не подумал взглянуть на водилу. — Кому смел не поверить! Получишь деньги — вали! — Он поднялся на крыльцо, бросил через плечо: — Подожди. — Вошел в дом.

Надька сразу как-то не понравилась ему. Она что-то делала здесь. И теперь при его внезапном появлении пыталась замести следы… Ты лиса, конечно. Да ведь и я-то волк! Но сейчас некогда было:

— Дай там рублей семьдесят, Надь, с таксистом разобраться.

И когда снова вернулся в комнату, Надька уже вполне пришла в норму… Так, может, не стоит и затеваться? Какое мое дело, чего она тут химичила по-тихому. И спросил больше в шутку, чем всерьез: