Владимир Власов - Мономах. Смерть банкира

«Позвоню-ка я Ивану Кричевскому, — вдруг подумал Токарев. — Может, он чего посоветует?»

Майор Иван Кричевский работал в секретной школе ФСБ, так сказать, учил новичков коварным шпионским приемам. Но не только обороняться и наступать, применяя при этом разнообразные виды борьбы. Иван был спецом, каких мало, и занимался разработкой всевозможных взрывных устройств — бомбы в фотоаппаратах; в шариковых и чернильных ручках; бомбы в виде жевательных резинок, которые взрывались после того, как соединишь два цвета. Многие из этих «хлопушек» Кричевский придумал и изготовил сам.

«У каждого мужика должно быть какое-нибудь хобби, — любил повторять он. — Одни коллекционируют баб, другие предпочитают все свободное время смотреть на поплавок, третьи орать “гол” или “шайбу”, а я обожаю собирать разные взрывоопасные прибамбасики».

С Иваном Кричевским полковника Токарева связывали давние дружеские отношения. Они познакомились лет семь назад, когда полковнику понадобилась консультация опытного специалиста по «хлопушкам». Нескольких встреч стало достаточно для того, чтобы взаимная симпатия переросла в крепкую дружбу. Несмотря на значительную разницу в возрасте (Ивану было всего лишь тридцать) полковнику Токареву нравилось проводить все свободное время в компании этого молодого, перспективного офицера. Они вместе ездили на рыбалку, вместе отдыхали на полковничьей даче, да и жене Токарева Иван сразу же пришелся по душе.

Кричевский был высоким, красивым молодым человеком с ярко-синими чуть раскосыми глазами. Темные волосы выгодно оттеняли его бледное лицо с едва заметными шрамами возле носа. Эти шрамы были последствием пластической операции, которую Ивану пришлось пережить три года назад. Под нож к хирургу Кричевский попал не по собственной прихоти, а по необходимости — из-за неопытности стажера в метре от Ивана взорвалась граната. Только чудо, да и вера в собственные силы помогли Кричевскому выжить.

Если бы не чересчур тонкие губы, то Ивана вообще можно было бы считать эталоном мужской красоты. Многие художники не отказались бы от такой благодатной натуры — высок, пропорционален, широкоплеч, но не слишком накачан. Все в меру, все при нем. Наверное, многие женщины оборачивались при виде Кричевского, а потом долго смотрели ему вслед, тайно мечтая о таком шикарном любовнике. Но Иван словно и не замечал этого. Он никогда не считал себя писаным красавцем, скорее наоборот. Когда Кричевскому говорили, что он красив, Иван смущался, что-то бубнил себе под нос и покрывался густым румянцем. Такого понятия, как «женщины» для него вовсе не существовало. Нет, он не был женоненавистником, но со слабым полом не желал иметь никаких серьезных дел. Иногда мужская плоть брала свое, и тогда Иван ехал к своей старой знакомой, с которой встречался уже десять лет. Проводил у женщины ночь, а потом напрочь забывал о ее существовании.

— Почему ты не женишься? — часто спрашивал у него Токарев.

Иван лишь пожимал плечами.

— Не знаю, — искренне отвечал он. — Наверное, не встретил еще свою судьбу.

— А когда встретишь, то сразу поймешь, что это и есть судьба?

— А почему бы и нет…

Токарев долго размышлял, прежде, чем позвонить Ивану. Маленькая стрелка его наручных часов неумолимо приближалась к семи, но полковник не торопился.

«Интересно, сколько раз в день районное отделение милиции принимает подобные наводки? — думал он. — Наверняка, девяносто девять процентов из них оказываются ложными… Так что, не стоит беспокоиться по пустякам. Не стоит… Только вот как этот анонимщик мог узнать мой номер телефона? И почему позвонил именно мне? Любое отделение гораздо быстрее среагировало бы на это сообщение… А посоветоваться с Иваном будет не лишним. Нет, не лишним. Только чем он сможет мне помочь?..»

Однако, повинуясь внутреннему голосу, Токарев положил на стол свой дипломат, щелкнул замками, поднял крышку и достал из дипломата сотовый телефон. Он приобрел эту новомодную штучку совсем недавно, всего месяц назад. Но не для того, чтобы выпендриться перед знакомыми, и не потому, что позволяли финансовые возможности. Причина таких невероятных трат была весьма банальной — Токарев хотел сохранить некоторые телефонные разговоры в тайне.

«Вот дожился, — с неприязнью подумал он, набирая номер Кричевского. — Только так я могу быть уверенным на все сто, что мою болтовню с Иваном никто не прослушает».

Однако поговорить со старым другом полковник не успел — телефон, стоящий на столе, громко зазвонил. Токарев нервно дернулся и вновь облизнул губы. Нажал на кнопку «отбой», спрятал сотовый в карман пиджака и схватил трубку.