Андрей Воронин - Слепой. Смерть в подземке

— Хватит, я сказал! — неожиданно рявкнул Дугоев, и Ник-Ник понял, что на сегодня, пожалуй, и впрямь хватит.

— Вот и я говорю: хватит, — сказал он уже совсем другим, сочувственным, отеческим тоном. — Ты ведь не трус, я знаю, и характер у тебя — кремень. Так в чем дело, сынок? Я не верю, что ты испугался, а понять, что происходит, не могу…

— Я не понимаю, тренер! — с горячностью воскликнул Марат, истово ударив себя кулаком в голую грудь. — Не понимаю, за что кто-то хочет меня убить! Да еще так подло, из-за угла… Я все время ломаю над этим голову, ни о чем другом просто не могу думать. Обидно, слушай!

Безродный тяжело вздохнул.

— Говорили мне умные люди: мозги для спортсмена — лишняя обуза! Тебе не думать, тебе драться надо! — Он ловко, едва коснувшись рукой, запрыгнул на массажный стол и, как воробей на жердочке, примостился рядом с Дугоевым. — Чудак, ей-богу, чудак! За что, почему — разве это вопрос? А за что какой-то волосатый хмырь застрелил Джона Леннона? Мало ли на свете психов, мечтающих прославиться! Ты — знаменитость с мировым именем, тебе многие завидуют. Возьми хоть того же Васю Белова. Думаешь, сладко ему с тобой тренироваться и знать, что ты скоро поедешь биться за чемпионский пояс, а он — отработанный материал, твой спарринг-партнер и не больше?

Марат повернул к нему испачканное бурыми разводами лицо.

— Вася? Думаешь, это он?..

— Нет, на самом деле я так не думаю. Хотя ничего невозможного в этом нет. Ты просто не представляешь, на что иногда способны люди. Но… Кстати, о Васе. Помнишь, он тебе рассказывал о том, как Фаррелл стал чемпионом мира? Это насчет договорных боев…

— Помню, — кивнул Марат. — Я послушался совета, посмотрел в Интернете. Похоже, это правда.

— И что ты об этом думаешь?

— Тем хуже для него. Пусть и дальше думает, что за деньги можно купить все на свете. Скоро я заставлю его изменить мнение.

Безродный снова вздохнул и по-отечески обнял своего воспитанника за плечи.

— Я долго откладывал этот разговор, — признался он, — но теперь откладывать, похоже, уже некуда. Пора тебе кое-что понять и усвоить, сынок. И в бизнесе, и в спорте, как и в обществе, есть свои законы. Они не всегда нам нравятся, но с ними приходится считаться, их приходится выполнять. До какого-то момента человеку многое прощается — ну, просто потому, что он чересчур мал и незаметен, его грешки слишком мелки, чтобы на них стоило обращать внимание. Но ты уже вышел из этого возраста. Ты переступил черту и теперь находишься на территории серьезных людей, которые играют во взрослые игры с большими ставками. Теперь ты сам — крупная величина, и каждая твоя ошибка, каждый недостаток становятся объектом самого пристального внимания…

— Впервые слышу, что честность — это недостаток, — упрямо объявил Дугоев.

— Сынок, то, о чем мы сейчас говорим, это не честность, а глупая самонадеянность. Все равно что пытаться сесть в самолет без билета: все платят, а я не стану, потому что авиакомпании на нас наживаются. Нет, устроить такую демонстрацию может любой, но глупо надеяться, что тебе и в самом деле удастся прокатиться в первом классе на дармовщинку.

— То, о чем мы сейчас говорим… А о чем мы говорим? — то ли прикинулся непонимающим, то ли и впрямь не понял аллегории Дугоев.

— Не валяй дурака, сынок, сейчас для этого не время, — подавив вспышку раздражения, сказал Ник-Ник. — Как опытный спортсмен и твой тренер, я тебе говорю со всей ответственностью: в твоем теперешнем состоянии победить Быка Фаррелла ты не можешь, он тебя просто размажет по рингу. И, что бы я ни говорил минуту назад, отказаться от боя мы тоже не можем, если только у нас не будет уважительной причины в виде серьезной травмы или… гм… твоей смерти. Билеты на матч продаются уже месяц, плата за аренду зала внесена, ставки на тотализаторе сделаны… Короче, это такая гора деньжищ, что мы вовек не расплатимся, даже если разберем друг друга на органы и продадим по запчастям. Обратной дороги нет…

— Ты говоришь об этом впервые, — перебив тренера, изумленно заметил Марат, — я ничего не знал…

— Теперь знаешь, — жестко констатировал Безродный. — Нашел чем хвастаться: не знал он! Сколько тебе лет — три, пять? Пора бы уже хоть что-то знать о мире, в котором живешь! Короче говоря, выйти на ринг тебе придется, обратной дороги, повторяю, просто нет. Победить, как я уже сказал, ты не можешь, зато, как бы некрасиво это ни звучало, можешь неплохо заработать на поражении.

— Ты предлагаешь мне лечь? — воинственно вскинул голову Дугоев.