Андрей Воронин - Слепой. Смерть в подземке

— Нового бритвенного станка с десятью лезвиями, — подсказал Федор Филиппович. — С его щетиной это самое то.

— Вот-вот, — согласился Сиверов, неторопливыми точными движениями собирая пистолет. — В общем, поездить по миру пришлось бы. И в первой же поездке с ним бы почти наверняка что-нибудь стряслось — отравление устрицами, кирпич с крыши… да мало ли способов! Когда серьезные люди на кого-то обижаются, это, как правило, надолго. Вот он и решил, что в Махачкале, среди земляков, будет намного спокойнее. Тем более что он теперь, считайте, национальный герой, и даже у очень серьезных людей вряд ли хватит пороху объявить войну субъекту Российской Федерации только затем, чтобы поквитаться с одним отдельно взятым гражданином, будь он хоть трижды чемпион.

Федор Филиппович хлебнул чаю, подумал, не развернуть ли мятный леденец, но решил воздержаться: побороть желание выкурить сигарету это средство почти не помогало, а вот зубную боль вызвать могло запросто.

— Зря он это, — сказал он. — Это я о твоем чемпионе. При случае так ему и передай. Никто его там, за бугром, не поджидает, всем уже давно и прочно не до него. У них сейчас хватает проблем посерьезней.

Сиверов молча вскрыл коробку пистолетных патронов и начал по одному выставлять их на стол, выстраивая в шеренгу. Вид у него при этом был такой, словно он ничего не слышал, и Федор Филиппович подумал, что пора избавляться от привычки делать провокационные заявления, рассчитанные на реакцию типа: «Как?! Не может быть! Потрудитесь объясниться!» С Сиверовым эти номера не проходили, генерал убеждался в этом сто раз.

— Американцы никак не могли выйти на главного заказчика, — сказал Потапчук. — Знали, откуда поступают партии контрабандных алмазов, знали, кто посредничает при сделках, знали, кто их сбывает, — в общем, неплохо видели всю сеть. А паучка, который ее сплел, отыскать не могли. А паучок прокололся на мелочи: дал небезызвестному господину Штейнбоку взаймы четыре миллиона, чтобы сделать ставку на подпольном тотализаторе, да еще и от себя столько же прибавил. А когда денежки крякнули, не захотел с этим смириться и начал прессовать уважаемого Ефима Моисеевича, которого к этому времени уже очень плотно вело ФБР. Так что сейчас они общаются на очных ставках… — Он вдруг ухмыльнулся и добавил: — Дорого бы я дал, чтобы на это посмотреть! Воображаю, как смачно они там лаются! Жаль, кругом одни американцы, некому по достоинству оценить этот цирк. Босс, он же кредитор Ефима Моисеевича, — он ведь из той же… эээ… скажем так, диаспоры. Оба — одесские евреи, так что на очных ставках там наверняка каждый раз открывается маленький филиал Привоза.

— Но я не плачу, никогда не плачу, есть у меня другие интэрэсы… — пробормотал Сиверов и в свою очередь усмехнулся. — Между прочим, нам с Дугоевым крупно повезло. Таксист, который вез нас в аэропорт, оказался русскоговорящий и большой любитель боев без правил. Узнал чемпиона, взял автограф, а когда попросили ехать побыстрее… Ну, короче, я думал, он так, с разгона, Атлантику и перепрыгнет. Но это к делу не относится, я просто хотел сказать, что таксист был армянин. Представляете?

— Без труда, — сказал Федор Филиппович. — В общем, беру свои слова насчет донкихотства и всего прочего обратно. Твоя партизанская вылазка с диктофонной записью принесла-таки ощутимую практическую пользу. Если бы Дугоев действовал по плану и сдал бой, американцам пришлось бы довольствоваться мелкой рыбешкой.

— Надо же, как ловко все срослось, — нейтральным тоном заметил Глеб, по одному беря со стола патроны, перетирая их тряпочкой и возвращая в строй. — Какое редкостное, а главное, счастливое стечение обстоятельств! И главная случайность — это что я, ни о чем не подозревая и ничего такого не имея в виду, исключительно из человеколюбия или, как вы изволили выразиться, из донкихотских побуждений очутился в самой середке этого варева. Сначала я случайно наткнулся в баре на Безродного, который — тоже, разумеется, случайно — оказался по совместительству курьером Стрельцова…

— Ну, то ли еще бывает! — благодушно произнес генерал, почему-то именно сейчас по достоинству оценивший солидные размеры кружки с чаем, позволявшие хотя бы отчасти спрятать лицо. — Ты ведь сам рассказывал мне про социальную пирамиду: мол, чем выше забираешься, тем уже тропинки, тем больше шансов на нежданную встречу…

Сиверов скроил гримасу, означавшую, по всей видимости, что генералам не к лицу повторять чепуху, которую порой под настроение несут их подчиненные. Федор Филиппович вздохнул.