Андрей Воронин - Слепой. Я не сдамся без боя!

— А не жалко? — искоса поглядывая на него через плечо, спросил Алехин. Судя по тону, он все еще сомневался, что Остап Богданович уже «в адеквате».

— Жалко, сил нет, — признался Рябокляч. — А только там, под пулями, одно из двух: пан или пропал, либо грудь в крестах, либо голова в кустах. А тут пропадут непременно, рано или поздно, но пропадут. Покуда мы в силе, еще туда-сюда — ежели что, выручим, не дадим родную кровиночку в обиду. А сами-то они чего стоят? Вот свезут нас на кладбище и сразу пропадут, как те ляхи, которых Сусанин в болото заманил… Ладно, черт с ними, пусть живут, как умеют, учить их и впрямь уже поздно — сами умные, отцу родному рта раскрыть не дадут. Так что там у вас стряслось?

— Вчера я был на приеме у помощника президента, — сообщил Алехин. — Изложил нашу позицию, предупредил, что мы готовим обращение к главе государства и парламенту с предложением… ну, вы знаете, с каким предложением. Говорили битых полчаса, но в итоге он сказал мне то же, что и раньше: президент по-прежнему считает такие жесткие меры преждевременными и, с учетом внутриполитической и международной обстановки, решительно неприемлемыми. Выражаясь простыми словами, мне дали понять, что обращение свое мы с таким же успехом можем написать мелом на заборе. Или гвоздем на стене общественного туалета.

— А я вам что говорил, дипломаты вы хреновы? — проворчал Остап Богданович. — Обращение, президент, внутриполитическая обстановка… Ерунда это все! Обращением вашим, как я вас и предупреждал, только в сортире подтираться. Внутриполитическая обстановка… Менять ее надо к чертовой матери, если она нас не устраивает! И президент, между прочим, не помазанник божий, и Дума сегодня есть, а завтра нет…

— Ну-ну, — напряженным голосом произнес Алехин, — не увлекайся, Остап.

— А чего — не увлекайся? Кого мне стесняться, если тут все свои? Чужие — вон они, за воротами ходят, отсюда не видать. А здесь, как я понимаю, собрались единомышленники, которым не безразлично, что завтра с Россией будет. Кого я должен бояться — тебя? Федора? Ну, скажи мне, Федор, должен я тебя бояться?

— Зачем? — удивился Федор Филиппович и глотнул чуть теплого чаю.

— Вот именно, зачем? Бояться вообще не надо — никого и ничего. Если знаешь, что за тобой правда, режь ее, родимую, прямо в глаза и не смотри, кто перед тобой — президент или это сборище сытых дармоедов, Государственная Дума…

Федор Филиппович мысленно поаплодировал хозяину. Дубинноголовые долдоны с большими звездами на погонах встречаются даже в таком серьезном ведомстве, как ГРУ — реже, чем в других родах войск, но все же встречаются, поскольку в армии они необходимы в качестве идеальных, не рассуждающих исполнителей. Генерал-лейтенант Рябокляч в данный момент (как, впрочем, и всегда, когда бывал на людях) выглядел типичным представителем этой непрошибаемой породы. Но это была всего лишь маска, под которой скрывался мощный интеллект талантливого командира, доктора исторических наук, тонкого психолога, опытного провокатора и большого хитреца, изрядно поднаторевшего в закулисных интригах. Это был очень серьезный противник — пожалуй, даже серьезнее Алехина, который тоже пришел в ФСБ не из интерната для умственно отсталых.

Оставалось лишь выяснить, противник ли это на самом деле.

— А ты что по этому поводу думаешь, Федор Филиппович? — спросил Алехин, глядя на него поверх кофейной чашки.

Генерал Потапчук пожал плечами.

— Ну, если здесь действительно все свои…

— Свои, свои, — заверил его генерал Рябокляч, расправляя усы. — Ябедничать не побежим, не волнуйся. Ни в Кремль, ни на Лубянку, ни в главную редакцию центрального телевидения. Так что — жарь, не стесняйся!

— Позволю себе не согласиться с мнением главы государства, — осторожно ступил на тонкий лед Федор Филиппович. — Мне кажется, внутриполитическая обстановка в стране обострена до последнего допустимого предела. А что до обстановки международной, то я не склонен придавать данному фактору такое большое значение, какое придается ему сегодня нашим высшим руководством.

— Правильно, — громыхнул Рябокляч. — Чихали мы и на Евросоюз, и на Америку! Ракеты наши при нас, никуда не делись, так что пусть занимаются своими делами и не лезут в наши!

— С другой стороны, — продолжал Потапчук, — я целиком и полностью согласен с Остапом Богдановичем: если внутриполитическая обстановка нас не устраивает, ее нужно менять. Это в наших силах, поскольку мы представляем наиболее влиятельные силовые ведомства…