Андрей Воронин - Слепой. Я не сдамся без боя!

Впереди, через три или четыре человека от нее, стояла женщина с годовалым ребенком на руках. Ребенок капризничал, запрокидываясь назад, беспорядочно размахивал пухлыми ручонками и поминутно вынимал изо рта пустышку, норовя вставить ее матери то в ухо, то в глаз, то в ноздрю.

Глядя на него, Залина невольно улыбнулась, но тут же вспомнила о бомбе, и улыбка погасла.

Левая сторона эскалатора оставалась свободной, чтобы по ней могли беспрепятственно пройти те, кто особенно торопится. Таких торопыг оказалось немало, они пробегали мимо Залины один за другим, периодически легонько задевая пакет с бомбой. Резиновый поручень, как выяснилось, двигался немного быстрее эскалатора; он утягивал за собой правую руку, и ее все время приходилось передвигать назад. Эта незатейливая механическая игра на минуту отвлекла Залину от происходящего, и в это время один из сбегавших вниз по свободному проходу торопыг оступился, подвернул ногу и упал на колено, ухватившись обеими руками за поручень.

На вид упавшему было уже за пятьдесят; он отличался довольно тучным телосложением и встал далеко не сразу. Свободный проход перестал быть свободным, образовался затор. За упавшим толстяком по эскалатору спускалась небольшая компания молодых, спортивного вида парней. Они переговаривались между собой, чему-то смеясь; не переставая посмеиваться, один из них взял толстяка под локоть и помог ему подняться. Стоя на ступеньках боком, потирая колено и продолжая загораживать проход, толстяк принялся благодарить. Деликатно напирая на него грудью, чтобы сдвинуть, наконец, с места, молодой человек уверял, что его поступок не стоит благодарности — пустяк, право слово, только давайте уже как-нибудь шевелиться, что ли…

Один из его товарищей вдруг повернул к Залине улыбающееся румяное лицо и, почти не шевеля губами, вполголоса произнес:

— Пакет.

Глаза у него не улыбались, взгляд был холодный, твердый и сосредоточенный, как у гонщика, на бешеной скорости проходящего сложный участок скользкой от дождя трассы. Залина не сразу поняла, чего от нее хочет этот симпатичный парень с улыбчивым молодым лицом и хмурым взглядом опытного убийцы, но, почувствовав, как чья-то рука тянет и дергает пакет, послушно разжала пальцы. Пакет куда-то исчез; в следующее мгновение в руку Залине что-то сунули — судя по ощущению, все тот же пакет, — и толстяк, а вслед за ним и все остальные торопыги, что скопились у него за спиной, с прежней скоростью посыпались вниз по ступенькам, привычно игнорируя такое невиданное диво, как самодвижущаяся лестница. Это напоминало какой-то конвейер; на линии произошел сбой, одну из деталей перекосило, подоспевший оператор быстро устранил неполадку, и все пошло дальше — строго по графику, в заданном программой оптимальном, обеспечивающем максимальную производительность труда темпе…

Залина опустила глаза. В руке у нее был пакет с логотипом супермаркета «Теско»; внутри лежали продукты, наружу, как и прежде, выглядывал хвостик полукопченой колбасы. На нем, как и раньше, виднелась бело-красно-синяя фирменная наклейка того же супермаркета, но Залина, хоть и была растеряна и напугана, оставалась женщиной и с первого взгляда безошибочно определила, что колбаса не та, что прежде, другого, более дорогого сорта.

К тому же, пакет стал заметно легче. Это произошло за какие-то доли секунды, пока левая рука Залины оставалась свободной, из чего следовало, что его подменили.

Подняв глаза, она снова увидела запомнившееся молодое лицо. Рослый, спортивного телосложения парень, только что пробежавший мимо нее вниз по лестнице, теперь поднимался Залине навстречу на соседнем эскалаторе. Он больше не улыбался, лицо у него было равнодушное и сонное. Он скользнул по Залине пустым, невидящим взглядом и вдруг едва заметно подмигнул.

Сходя с эскалатора, она с непривычки потеряла равновесие и покачнулась. Следовавший за ней мужчина средних лет галантно подхватил ее под локоть и сразу же отпустил, успев произнести в самое ухо едва слышной скороговоркой:

— Все в порядке, жди на платформе, скоро поедешь домой…

Домой! Это короткое слово отозвалось в душе громом победных фанфар. Значит, все уже позади. Бомбы больше нет, никакого взрыва не будет; скоро она увидит родных и пройдет по знакомым до слез, крутым каменистым улочкам Балахани, которые еще помнят Мамеда, его лучшего друга Рамзана Якубова и Марьям, которой брат так и не успел сделать предложение…