Андрей Воронин - Слепой. Я не сдамся без боя!

Каково, а?! Это, стало быть, что получается? Говорите, жить надо по закону, как все? Это значит, окончи школу, получи аттестат о среднем образовании и, если у родителей вдруг не хватило бабок ни на институт, ни на медицинскую справку, с которой не то что в армию — в дурдом не возьмут, горшки за психами выносить, — тогда, стало быть, отправляйся прямиком на призывной пункт, пройди отбор в элитные войска и гордись собой, пока не придет твое время. А потом получишь ты свою пятикратную дозу облучения, а в придачу к ней — хитрый медицинский препарат и автомат системы Калашникова с двумя рожками: валяй, обеспечивай отход родного подразделения и выполнение боевой задачи, пока патроны не кончатся. А когда кончатся, швыряйся в противника кусками гнилого горелого мяса, которые с тебя же и отваливаются — авось, супостат, такое увидев, дрогнет, заблюет от края до края все поле боя и уползет восвояси, где и вымрет в страшных корчах до последней единицы живой силы, не в силах забыть встречу с героическим российским зомби…

Там еще много чего говорили и показывали — о новых видах стрелкового оружия, об умении по сорок минут торчать под водой без дыхательной аппаратуры и бесследно исчезать при ярком дневном свете посреди ровного, без единой травинки, каменистого поля или даже асфальтированной автостоянки, — но ярче всего Рябову запомнился ролик, в котором было меньше всего зловеще-героической музыки и спецэффектов.

В этом ролике какой-то долговязый и носатый, немолодой уже мужик, немного похожий на бывшего министра обороны Иванова, в песочного цвета и необычного покроя униформе, какую надевают, заступая на боевое дежурство, офицеры РВСН и атомного подводного флота, голыми руками дрался сразу с тремя матерыми, вооруженными до зубов спецназовцами. То есть дрался — не совсем то слово; противников своих он и пальцем не тронул, а они при этом один за другим вдруг безвольно, как тряпичные куклы, опрокидывались на спину и мешками валились в траву.

За происходящим наблюдала довольно многочисленная группа каких-то типов — судя по разнообразию оттенков кожи и покроев униформы, военных специалистов и всяких там атташе со всего белого света. По окончании представления какой-то кучерявый араб, скаля в наглой ухмылке лошадиные зубы, обращаясь к соседу, но при этом громко, во всеуслышание, заявил, что все это, мол, не более чем заранее отрепетированный спектакль.

И тогда долговязый носач в униформе без знаков различия мельком глянул на него с расстояния в добрых полтора десятка метров, и араб при всем честном народе и под общее одобрительное (и, как показалось, чуточку испуганное) ржание с размаху сел на землю — точь-в-точь, как это произошло минуту назад с Николой Питерским.

Тогда, в момент просмотра фильма, сразу после него и позже, вплоть до описанного выше инцидента с рыжеусым лохом, отношение к увиденному у Николы было сугубо обывательское, сдержанно-скептическое. С одной стороны, фильм выглядел как явное пропагандистское вранье, попытка запугать потенциального противника, а заодно и собственных граждан, а с другой — да кто их, в самом деле, знает, до чего они додумались, какие тайны природы и человеческого тела превзошли в этих своих учебных лагерях, засекреченных почище стратегических ракетных шахт?

Теперь Питерскому начало казаться, что минуту назад он получил неожиданный, непрошеный, но зато краткий, ясный и исчерпывающий ответ на все свои вопросы по этому поводу. В самом деле, куда уж яснее… Не убил, и на том спасибо. Ай да хохол! Ай да лох!..

Он огляделся. Хохла с коричневым зонтиком, разумеется, уже и след простыл. Зато в поле зрения появился постовой мент в напяленном поверх униформы целлофановом дождевике, который (мент, естественно, а не дождевик) целенаправленно двигался прямо сюда. Никола торопливо завозился в луже и, наконец, сумел подняться — сначала на колени, а потом и на ноги, которые, ей-ей, пора было уносить от греха подальше.

Попытка предотвратить террористический акт, таким образом, провалилась, и Никола Рябов не получил правительственной награды, которая причиталась бы ему в случае успеха. Он не был этим разочарован, поскольку даже не подозревал, что, привычно покушаясь на чужое имущество, пытается спасти десятки, а может быть, и сотни человеческих жизней.

Предмет полных опасливого восхищения раздумий потерпевшего неожиданное фиаско щипача в это время по-прежнему находился поблизости. Он не испытывал раскаяния по поводу своей маленькой проделки. Пресечь поползновения карманника можно было любым другим, не столь экзотическим и бросающимся в глаза способом, но он любил время от времени слегка озадачивать кишащее вокруг бессмысленное быдло, да и настоящее мастерство, чтобы оно не перестало таковым являться, надо постоянно тренировать. В природе ничто не стоит на месте. Все движется — либо вперед, либо назад, либо растет, либо увядает и разрушается. Остановка — это начало регресса, пути назад, под гору, к бессилию, ненужности и окончательному распаду. В общем, как верно подметил какой-то поэт, «в движеньи мельник должен жить, в движеньи»…