Андрей Воронин - Слепой. Антикварное золото

Вместе с этими словами незнакомец сунул Рыжему в лицо пистолет, и диггер уловил исходивший от этой зловещей железяки острый запах пороховой гари. Пистолет совсем недавно использовали по прямому назначению. Краем глаза Рыжий заметил вторую темную фигуру, уловил блеск автоматных стволов и очертания двух не слишком больших, но явно очень тяжелых сумок. Он понял, что встретился с теми, кого искал, вот только произошло это совсем не так, как ему хотелось.

Все эти мысли вихрем пронеслись у него в голове и исчезли без следа. Рыжий снова сосредоточился на созерцании поднесенного к его лицу пистолетного ствола, с некоторым удивлением обнаружив, что эта штука, оказывается, обладает почти волшебной гипнотической силой.

Переменчивая Фортуна на время обернула к двум ископаемым быкам свой сияющий лик, послав им нежданный дар — проводника, который отлично знал, как выбраться из подземелья, минуя милицейские ловушки.

— Учти, ржавый, если там, наверху, нас поджидает комитет по торжественной встрече, первая пуля в любом случае твоя, — негромко пообещал Медведь.

— Слышал уже, — угрюмо огрызнулся диггер.

Медведь несильно ударил его открытой ладонью, целясь в сломанный нос. Рыжий болезненно охнул.

— Больно, — гнусаво пожаловался он таким тоном, как будто и впрямь надеялся, что ему посочувствуют.

— А ты не груби старшим, — посоветовал Медведь. — Давай, макака рыжая, покажи, как ты умеешь бананы с дерева доставать. Пошел! Только помни, что ты у меня на мушке.

— Да помню я, помню, — все так же угрюмо отозвался диггер.

Медведь замахнулся рукой, делая вид, что хочет его ударить. Рыжий ничего не видел, поскольку фонари были выключены, но услышал резкий шорох прорезиненного комбинезона и, наученный горьким опытом, пугливо, как деревенская лошадь, дернул головой. Послышался характерный стук, а за ним — короткий всплеск: сослепу Рыжий ударился затылком о вмурованную в стенку колодца железную скобу и потерял каску.

— Бог не фраер, — прокомментировал это событие Медведь. — Я ж тебе говорил: не груби. Ну, пошел!

Егоров начал карабкаться наверх по ржавым скобам. Сквозь установленный на милицейском автомате ночной прицел он виделся фосфоресцирующим, переливающимся силуэтом. Непокрытая голова и голые кисти рук светились, как неоновые фонари; сотканное из тонких, как паутинки, темных нитей перекрестие прицела следовало за каждым его движением. За Рыжим, слабо мерцая, тянулась извивающаяся пуповина привязанной к его правой лодыжке веревки. Другой конец, к которому была прикреплена крепкая стальная «кошка», был намотан на кулак Медведя. Веревка вместе с «кошкой» раньше принадлежала Рыжему, и Медведь с его своеобразным чувством юмора находил это очень забавным: диггер будто заранее знал, что придется работать проводником у ребят, не испытывающих к нему особого доверия, и позаботился о страховке.

Рыжий добрался до верха, не сделав ни единой попытки как-то избавиться от привязанной к ноге веревки. Его заранее предупредили, что такая попытка кончится для него скверно, да он и сам, наверное, понимал, что шутить с ним никто не собирается.

Услышав характерный скрежет сдвигаемой крышки люка, напарники предусмотрительно отступили из колодца в устье трубы на тот случай, если сверху сразу начнут палить. А такой вариант не исключался: после того как они перестреляли засаду, у ментов не было ни причин, ни желания с ними церемониться. Осторожный Медведь понадежнее перехватил веревку, еще разок обмотав ее вокруг кулака, и приготовился дернуть изо всех сил, как только диггер попытается позвать на помощь или сделать еще что-нибудь, не предусмотренное планом.

Рыжий, однако, проявил благоразумие и воздержался от опрометчивых поступков. Некоторое время он торчал наверху, по грудь высунувшись из открытого люка, а потом начал осторожно спускаться. Сверху доносился приглушенный лязг буферов и пронзительные, словно от внезапной боли, вскрики маневровых тепловозов. Злой оторвался от инфракрасного прицела и увидел над головой четкий кружок ночного неба, освещенного бессонным электрическим заревом большого города.

Диггер неловко соскользнул с последней ступеньки и с плеском погрузился в воду, припав на одно колено.

— Поаккуратнее, ржавый, — сердито прогудел Медведь, стирая с лица вонючие брызги. — А то заставлю языком дерьмо вылизывать.

Злой спросил:

— Ну, что там?

— Чисто, — сказал Рыжий.