Андрей Воронин - Слепой. Антикварное золото

Одно было хорошо: наговорив лишнего и попав из-за своей разговорчивости в щекотливое положение, сам Маевский сохранит их разговор в тайне, и слух об интересе, проявляемом к этому делу Ириной Андроновой, пройдя кружным путем, не достигнет ушей нынешнего владельца бесценного раритета.

«Ушей преступника, — мысленно поправила себя Ирина. — Вора и убийцы, который способен на все».

В этом деле было еще много неясного, да и Глеб Сиверов явно не спешил поделиться с ней всем, что знал. Но Ирина интуитивно чувствовала, что найденный в подземелье труп с троянской серьгой в кулаке и странный анекдот, рассказанный Маевским на открытии выставки, как-то связаны между собой. Теперь она получила подтверждение этой догадки; никто не говорил ей, что найденный под землей человек был убит именно из-за оказавшихся в его распоряжении золотых украшений, но она чувствовала, что это так.

Расплатившись за кофе, она пожелала Маевскому приятного аппетита, вежливо отклонила его не слишком настойчивое предложение остаться и разделить с ним трапезу и покинула кафе, торопясь поделиться с Глебом добытой информацией.

Дмитрию опять повезло: он первым заметил блеснувший за поворотом, отразившийся от мокрой кирпичной стены электрический свет и, погасив собственный фонарь, спрятался в какой-то нише, которая очень кстати оказалась рядом.

Свет приближался, становясь ярче. На стене одного из коридоров, хорошо видной с того места, где притаился Дмитрий, корчились, вырастая на глазах, уродливые черные тени.

Вскоре стали слышны негромкие голоса и плеск разбрызгиваемой ногами воды. Потом Дмитрий увидел людей. Их было пятеро, они шли гуськом, освещая себе дорогу прикрепленными к пластмассовым каскам фонарями. Диггеры — любители прогулок под землей, разведчики городских катакомб, знатоки канализационных труб и заброшенных бомбоубежищ.

Дмитрий уже встречался с диггерами, и они оказались вполне приятными, нормальными ребятами — спокойными, доброжелательными и готовыми помочь. Правда, они не скрывали, что считают Крестовского чокнутым из-за того, что гуляет под землей один, без специального снаряжения. «Играешь в русскую рулетку», — неодобрительно сказал ему один из них, а другой помянул какого-то Рыжего, который, как понял Дмитрий, тоже предпочитал исследовать московские подземелья в одиночку.

Но помешать ему никто не пытался. Их самих считало чокнутыми подавляющее большинство так называемых здравомыслящих граждан, но лучше прослыть чокнутым, чем проводить вечера на диване, уныло и привычно ругаясь с женой и непрерывно переключая программы телевизора в бесплодных попытках убежать от вездесущей рекламы.

Так что диггеры Дмитрию не мешали. Иное дело — сотрудники коммунальных служб, технический персонал метро и прочая публика, которой находиться под землей повелевает долг службы! Едва завидев одинокого странника, они кидались на него, как цепные псы, грозя пересчитать кости и даже вызвать милицию, и был случай, когда Крестовскому пришлось спасаться от них бегством. Он тогда заблудился, сбившись со счета поворотов и развилок, и только чудом выбрался на поверхность километрах в пяти от того места, где спустился под землю.

Когда голоса и свет отдалились и пропали за одним из бесчисленных поворотов, Дмитрий включил фонарь и покинул свое убежище. Он развернул запаянную в полиэтилен карту — вернее, самодельную схему, с грехом пополам составленную по описанию, данному предком, Дмитрием Аполлоновичем Крестовским, в его шифрованных записках. Толку от этой схемы было чуть, как, впрочем, и от самих записок, из которых только и явствовало, что Дмитрий, сам того не ожидая, действительно нашел чертовски жирную заначку, достать которую у него оказались руки коротки.

На обороте схемы его рукой был написан краткий конспект расшифровки — заметки о глубинах и расстояниях, количестве поворотов, особых приметах и ориентирах на поверхности. Составить этот конспект оказалось куда труднее, чем поначалу решил Дмитрий. Одни только аршины, сажени и локти чего стоили! Легкомысленный предок, конечно же, не подозревал, что вскоре после его смерти соотечественники примут французскую систему мер и весов и простые, понятные и привычные ему аршины, золотники и фунты отойдут в прошлое. Откуда, в самом деле, ему было знать, что его тезка и отдаленный потомок через сто с лишним лет расшифрует составленное им послание, но будет лишь очень приблизительно представлять, чему равняется верста?