Андрей Воронин - Слепой. Антикварное золото

— Дальше — будем жить, — сказал Злой. Осененный внезапной догадкой, схожей с прозрением, он наклонился, пошарил в темноте забрызганного кровью и мозгом салона, резко что-то рванул и выпрямился. В руке у него поблескивало, раскачиваясь, какое-то сложное украшение из множества золотых цепочек, в котором изящество замысла странным и волнующим образом сочеталось с варварской грубостью исполнения. — Нашел себе игрушку, урод, — добавил Злой, обращаясь к остывающему телу Большого Босса. — Извини, но тебе эта цацка уже ни к чему. Валим отсюда, Медведь.

Свалить по-тихому им не удалось — их таки заметили, и какой-то умник, недалеко ушедший от Медведя, выпустил им вслед длинную очередь из автомата. Пули с противным лязгом простучали по крышке багажника, и в ответ на выстрелы впереди, на проспекте, дико взвыла, будто разбуженная шумом, милицейская сирена. В разжиженном светом фонарей ночном мраке засверкали далекие голубые вспышки. Медведь резко вывернул руль, сворачивая в какой-то темный двор, машина, дребезжа, запрыгала по ухабам, и Злой чихнул точь-в-точь как пистолет с глушителем, нанюхавшись поднявшейся с пола едкой пыли.

Еще минут двадцать они плутали темными дворами и боковыми улицами, уходя от предполагаемой погони, а потом бросили машину в какой-то подворотне, стерли отовсюду отпечатки своих пальцев, пешком добрели до проспекта и взяли такси.

Внезапно налетела летняя гроза. Мутная вода бурлила и пенилась в стоках, забивая решетки принесенным с мостовой мусором, на поверхности луж вздувались, лопались и снова вздувались пузыри. Над капотами и крышами припаркованных во дворе машин висела туманная пелена мелких брызг. В открытую форточку залетали шальные брызги и тянуло запахами горячего асфальта и озона. Глеб еще немного постоял у окна, любуясь грозой, и вернулся к столу. Перед этим его взгляд, словно притянутый магнитом, отыскал забитую мусором, уже наполовину затопленную водопропускную решетку в дальнем углу автомобильной стоянки и ненадолго задержался на ней.

Когда Сиверов опустился в кресло, Ирина Андронова поставила перед ним дымящуюся чашку кофе. Вид у Ирины Константиновны был усталый и озабоченный. Глебу очень хотелось хоть чем-то ее порадовать, но это, увы, пока что было не в его силах. Он знал очень многое, но ничего из того, что жаждала услышать Ирина Константиновна.

Федор Филиппович пригубил кофе, недовольно покосился на окно, за которым продолжала бушевать гроза, и посмотрел на часы. Ирина Константиновна поняла намек и торопливо села. Сиверов сдержал улыбку. Руководители бывают двух типов. Одним подчиняются только те, кто напрямую от них зависит, и лишь потому, что боятся потерять работу. Другие же созданы для того, чтобы управлять людьми, и способны, даже не открывая рта, подчинить своей воле любого, пусть абсолютно незнакомого человека, не имеющего никаких видимых причин им подчиняться. Генерал Потапчук относился именно к этому, второму типу руководителей.

— Так что говорят уважаемые эксперты? — светским тоном поинтересовался Глеб, поднося к губам чашку с кофе.

Ирина отвела от него взгляд, порылась в сумочке и выложила на стол полиэтиленовый пакетик с обрывком золотой цепочки, найденным на трупе банкира Гронского.

— Уважаемые эксперты говорят, что данный предмет может оказаться фрагментом украшения, идентичного тем, что были найдены Шлиманом при раскопках Трои, — сказала Ирина.

— Может оказаться, а может не оказаться, — проворчал генерал Потапчук. — Это я мог сказать и без экспертов. Что это нам дает?

Сиверов аккуратно поставил чашку на стол. Ирина Константиновна пользовалась автоматической кофеваркой: приготовленный машинным способом кофе оставался крепким и ароматным, но в нем чего-то не хватало — может быть, души.

— Это, по крайней мере, доказывает, что данный предмет не был куплен Гронским в подарок любовнице в ювелирном магазине, — сказал он, опередив Ирину Константиновну. — Само по себе это не может служить доказательством причастности банкира Гронского к убийству Крестовского и похищению клада Приама…

— То-то, что не может, — ворчливо вставил Федор Филиппович.

— …но вкупе со всеми остальными обстоятельствами это дает довольно полную картину событий, — спокойно закончил Глеб, уже привыкший воспринимать участившиеся приступы генеральской раздражительности наравне с климатическими явлениями вроде грозы, что в данный момент бушевала за окном.