Павел Корнев - 07'92

Дяди Пети среди игроков не было, он обнаружился дома, непривычно трезвый и чем-то крайне озадаченный. Этим «чем-то» выступала бутылка вина. Именно – вина, а не портвейна или ещё какого креплённого плодового-ягодного пойла, которое дядька по обыкновению начинал принимать с самого утра.

Я разулся, подошёл и фыркнул, разглядев надпись на этикетке: «Нежность».

– Дядь Петь, ты не заболел часом? Ты ж нормальное вино сроду не пил!

– Я вино почему не пил? – хитро улыбнулся дядька в прокуренные усы. – Потому что у меня бабы не было!

– А! – понял я. – Опять кто-то из соседок купился на россказни о том, как ты в таранную атаку на корабли американской военщины шёл. Стой! Мы ж теперь, вроде, с НАТО друзья? Неужели кто-то ещё ценит твою службу тоталитарному коммунистическому режиму?

– Не ценят либо дуры, либо малолетки, – веско ответил дядя Петя. – И с теми, и с другими связываться себе дороже. И ты, давай, завтра на работу выходи без фокусов. У меня планы на квартиру.

– Да без проблем, – пожал я плечами и полез в холодильник смотреть, чего можно по-быстрому сожрать.

Наигрывавший песню о коралловых бусах проводной радиоприёмник умолк, после недолгой паузы пропищали сигналы точного времени и начался выпуск новостей.

– Продолжается война в Приднестровье, вновь принявшая формы позиционной. На истекшей неделе перестрелки с использованием не только стрелкового оружия, но и артиллерии и минометов происходили в районе городов Бендеры, Дубоссары и Григориополь, – произнёс хорошо поставленный женский голос, и дядя Петя досадливо выругался и выключил радио.

– Хоть вовсе новости не слушай! – проворчал он. – Мир с ума сошёл! В Югославии и Нагорном Карабахе невесть что творится, в Латвии русских права голоса лишили, в Свердловске «афганцы» два дома захватили, требуют, чтобы им квартиры выделили! Можешь себе это представить?

Я только рукой махнул и, поскольку ничего готового в холодильнике не обнаружилось, а самому кашеварить не хотелось, унёс покупки в комнату, переоделся в спортивный костюм и двинул на улицу.

Андрей Фролов уже пришёл со смены, сонный-сонный он открыл на звонок и запустил меня в квартиру.

– Ты один? – спросил я.

– Ага, – подтвердил Андрей и почесал живот. – Родаки на даче, Анька в кафетерии.

– Оп-па! – поразился я. – Так она к тебе перебралась?

– А чего ей в общаге жить?

– Красавчик! – порадовался я за друга. – А есть пожрать чего?

Фролов позвал меня на кухню.

– Анька готовит – пальчики оближешь. Я так растолстею скоро.

– Ты – не страшно. Главное, чтобы не она, – рассмеялся я.

– Не завидуй, – отшутился Фролов и разложил по тарелкам из стоявшей на плите сковородки макароны, но не обычные и не по-флотски, а помимо тушёнки заправленные ещё чем-то вроде плавленого сыра. – Ты чего припёрся? Только не говори, что опять меня с мебелью прокинуть хочешь.

– Не, сегодня выхожу.

Я попробовал макароны и одобрительно кивнул. И в самом деле – вкусно.

Андрей налил воды в чайник, поставил его на плиту и спросил:

– Чего тогда?

– Да я денег занял, телик хочу купить.

– Ну ни фига ты богатенький Буратино!

– Сказал же: в долг взял. Поможешь дотащить от «Солнышка», если там присмотрю чего?

– Помогу, но с тебя простава.

– Да уж как без этого!

Чайник засвистел, и мы начали пить чай, потом двинулись за телевизором. По дороге Андрей поглазел на сожжённый киоск, а дальше мы миновали общагу с поликлиникой и вышли к жилому дому, весь первый этаж которого занимал магазин «Солнышко». Там продавали игрушки, детские товары и одежду, нам был нужен отдел с теле-радиотехникой. Ни цены, ни выбор не порадовали, единственным доступным вариантом оказался прибалтийский «Таурас», который, по словам продавца, просто не успели переоценить.

– Дециметровые каналы принимает? – со знанием дела уточнил Андрей.

– Принимает.

Привычной мне круглой ручки переключения каналов на передней панели не обнаружилось, имелся только ряд кнопочек из красного пластика, пронумерованных от единицы до шести. Этот блок выдвигался вперёд, частоты настраивались отдельно подкруткой небольших колёсиков.

– И вот ещё, – подсказал продавец, убрав пластиковую шторку, за которой скрывались разъёмы для подключения магнитофона и рукоятки регулировки насыщенности, яркости и контраста. – Очень удобно, не нужно за телевизор соваться.

– Его бы включить, – попросил я, не желая отдавать деньги за кота в мешке.