Михаил Черненок - При загадочных обстоятельствах. Шаманова Гарь

Весной они справили свадьбу. Дашутка пришла в дом Степановых родителей и в один день навела в нем порядок: желтизной засветился выскобленный пол, заголубели вымытые стекла окон, запахло в доме теплом и уютом, памятными Степану с детской поры. Темелькин жить с молодыми отказался — не хотел расставаться со своей избой.

Через год у Степана с Дашуткой родился сын. В сельском Совете записали новорожденного Василием Иготкиным, а Дашутка стала звать сына ласково Васильком.

Когда в семье согласье и радость, время летит незаметно. Село Лисьи Норы находилось в стороне от больших дорог, жизнь здесь шла тихо, будто и не было в России революции. Иногда лисьенорцы, ездившие в губернский город, привозили смутные слухи о том, что началась какая-то новая политика, называемая НЭПом, что опять появились купцы, которые скупают пушнину и продают ее за границу. Степан, занятый своим хозяйством, политикой не интересовался, а слухам, тем более сомнительным, не верил.

Однажды, только что возвратившись из тайги, он грелся у теплой печки и, дожидаясь, пока Дашутка соберет на стол ужин, наблюдал за сыном, резво бегающим по избе.

Неожиданно на крыльце послышался громкий разговор, затопали сапоги. В распахнувшейся двери появился Темелькин, а следом за ним рослый мужчина во флотской одежде.

— Дружка, паря Степан, тебе привел, — снимая шапку, сказал старик и, присаживаясь у порога на скамейку, как всегда сразу полез в карман за трубкой.

Короткий зимний день был на исходе. В сумерках Степан никак не мог толком разглядеть лицо вошедшего моряка.

— Не узнаешь, едрена-зелена? — басом проговорил тот.

— Андрей?.. — неуверенно спросил Степан, смутно припоминая своего сослуживца, с которым когда-то вместе охраняли Смольный.

— Он самый, — пробасил моряк. — Андрей, по фамилии Чимра. Забыл?..

— Как же забыть? Андрюха!..

Обнялись старые друзья, расцеловались.

За ужином Степан пробовал начать разговор, но, заметив, что друг сильно голоден, замолчал. Только когда Чимра наелся и поблагодарил хозяйку, Степан спросил:

— Что тебя занесло в нашу глушь?

Чимра ответил уклончиво:

— Сытно живете. — И показал на стол. — Мясо, поди, не выводится?

Степан усмехнулся, пожал плечами:

— Тайга кормит.

— А в России голод. Знаешь об этом?

— Слышал что-то такое…

— А я, Степан, своими глазами видел. Страшное это дело — голод, очень страшное… — тихо сказал Чимра. Помолчал и заговорил медленно, рассудительно, как когда-то на корабле разговаривал с матросами. — Трудное, Степан, сложилось в России положение. Продовольствия не хватает, топлива нет. Люди от голода мрут, как мухи. Тиф захлестывает. Надо самым спешным порядком восстанавливать хозяйство, а для этого надо покупать за границей машины, станки…

— За что их покупать, когда жрать нечего? — спросил Степан.

— Ты, едрена-зелена, слушай. За границей мы можем продать те товары, без которых сумеем прожить: меха, например, пушнину… Смекаешь?

— Их еще надо добыть.

— Вот за этим я и приехал в вашу глушь, — решительно сказал Чимра и повернулся к молчаливо слушавшему Темелькину. — Как, дед, думаешь, добудем?

Темелькин, польщенный вниманием гостя, утвердительно закивал:

— Добудем, паря, добудем. Тайга большой — весь народ кормить может.

Долго проговорили в тот вечер Степан и Чимра. Старик слушал их разговор молча. Только когда начали обсуждать, где лучше вести промысел, старый остяк вынул изо рта трубку и сказал:

— В Шаманову тайгу ходить надо.

Упоминание о Шамановой тайге напомнило Степану смерть отца. Темелькин это заметил и быстро заговорил:

— Пошто, Степан, хмуришься? Всем народом пойдем. Чего шамана Васьки пугаться?

…На следующий же вечер потянулись лисьенорцы к дому Иготкина. Заходили в избу, здоровались и молча рассаживались по лавкам. Изредка перебрасываясь словами между собой, чадили самосадом. Старики, повидавшие на своем веку самых плутоватых купцов, смотрели на нового заготовителя с любопытством, ухмыляясь в бороды, покашливали.

Чимра заговорил спокойно, уверенно. Охотники не перебивали его. Но когда речь зашла о закупочных ценах на пушнину и мясо, старик Колоколкин, считавшийся в Лисьих Норах одним из удачливых охотников, ядовито заметил:

— Высокие цены, паря, даешь. Однако, ловко обманываешь?

— Это не я даю, — посмотрев старому таежнику в глаза, ответил Чимра. — Это, отец, Советская власть дает, а она мужика никогда не обманывала и не будет обманывать.