Владимир Колычев - Девушка с белым лицом

Элли мотнула головой.

— Тогда поговорим. Но потом, — сказал я, поворачиваясь к ней спиной.

Вика стояла возле своей машины, я заметил в ее пальцах дымящуюся сигарету. Странно, в прошлый раз она вроде бы не курила. Неужели волнение перехлестывает через край? Если так, то я крепко зацепил эту ведьму за живое.

— Поехали? — Она кивком показала на машину.

Но сама садиться не торопилась: ей нужно было выкурить сигарету, а возможно, и не одну.

— А где твой дружок?

Вика глубоко затянулась, только потом спросила:

— Какой дружок?

— На темно-сером «Паджеро». Он сказал, что ты со мной хочешь поговорить.

— Так и сказал? — Тихомирова попыталась изобразить насмешку, но вышла злая гримаса.

— Перед тем как его утащили русалки.

— Какие к черту русалки?

— Русалок ты отрицаешь, а своего дружка — нет, — с едкой усмешкой заметил я.

— Саша должен был с тобой поговорить, — выдавила из себя Вика.

— А потом убить.

— Нет.

— Лена сказала, что да.

— Где она?

— Не знаю. Но ты — крестовая дама. И следующая на очереди.

— Ну, это мы еще посмотрим. — Вика невольно бросила взгляд на свой автомобиль, где у нее, возможно, находился пистолет или какое-то другое оружие.

Она осознавала всю серьезность своего положения и наверняка готовилась защищаться. Телохранителя у нее не было, но Вика и без него могла дать бой, уж я-то это понимал. Удар у нее — будь здоров, возможно, и стреляет она так же хорошо, как дерется. Видимо, покойный Прокудин хорошо натаскал свою сестренку. Но пистолет — хорошо, а заграница — лучше. На месте Вики я бы улетел куда-нибудь на Багамские острова, под защиту колдуна вуду.

— Ты ведешь себя неосторожно, — сказал я.

Вика понимающе кивнула. И приготовилась отразить возможный удар с моей стороны, а может, она собиралась начать первой.

— Ты с ними? — спросила она.

— С кем — с ними?

— Лена не могла убить Женю… Ни Женю, ни Антона — никого…

— Не могла. Когда убивали Антона, она была со мной. Читала книгу.

— Книгу?

— Жюль Верна.

— Лена любила Жюль Верна… — кивнула Вика.

— У Лены была сестра?

— Ни сестры, ни дочери.

— Ты в этом уверена?

— Я это проверяла.

— Лена что-то рассказывала про своего отчима, там какая-то темная история. Она говорит, что между ними ничего не было…

— Я не знаю, что там было, но ребенка от отчима она не рожала. Саша был в Радимове, узнавал… Где Саша?

Вика предостерегающе смотрела на меня: не было у нее ни нервов, ни желания слушать про русалок и оборотней.

— Я не знаю. Саша твой меня усыпил, а когда я проснулся, со мной была Лена. Куда делся Саша, она не сказала. Я правду говорю.

— Там, где Лена, там нет правды, там сплошная дичь, — скривилась Вика.

— И никто ее не убивал? Никто не топил?

— Она сама там всем давала!

— Антон сказал, что ее изнасиловали.

— Да иди ты! — зло глянула на меня Вика.

— А Лена показывала мне карты, там четыре валета, дама и король… Король тоже должен умереть.

— И кто король? — Вика старалась не подавать виду, но ее голос дрожал, как провод под сильным напряжением.

— Твой муж. За то, что спал с тобой, когда Лена была еще жива. Если бы он не дал тебе повода, ты бы не заказала Лену.

— Я?! Заказала Лену?! — От возмущения Вика дала петуха, от истошного вопля зазвенело в ушах.

— За что купил, за то и продаю. — Я пристально или даже зловеще смотрел на нее.

Этой красивой женщине угрожала опасность, но мне почему-то совсем не было ее жаль.

— Где Лена? — истерично спросила Вика.

— Я не знаю… Возможно, уже в машине, — на ходу придумал я.

И сам же похолодел от собственной фантазии, основанной, как говорят в таких случаях, на реальных событиях. Тот, кто убил Антона, возможно, прятался у Вики в машине, поджидая крестовую даму.

— Не знаешь, говоришь… — Вика осторожно открыла водительскую дверь и, глядя в глубину салона, вытащила из-под сиденья какой-то предмет.

Это был револьвер с коротким стволом. Зыркнув на меня, Вика открыла заднюю дверь, затем подняла крышку багажника. В машине никого не было, но рядом с ней стоял я, и ствол револьвера ткнулся мне в живот. Вика едва сдерживала себя от соблазна нажать на спусковой крючок, я нутром чувствовал это. Хорошо, если в барабане всего лишь травматические пули.

— Где Лена? — спросила она.

— Не знаю. Была и ушла. За тобой.

— Зачем ты мне это говоришь?

— Если ты виновата перед ней, мне все равно, умрешь ты или нет. Но мое дело — сторона, на мне твоей крови быть не должно.