Владимир Колычев - Сердечная отрава

Однако следствие не собиралось выпускать его из своих цепких лап. Ментам нужно было по любому закрыть громкое дело, поэтому Арсений должен был сесть, причем надолго. Следствие прекрасно знало, кто он такой и чем занимался в недавнем прошлом. Так что снисхождения не будет — прокурор запросит по максимуму. Дело уже передано в суд, очень скоро будет озвучен приговор. И тогда на этап — в колючую неизвестность.

А ведь все действительно к этому и шло. Только в истории с Ширманом на Арсении куча трупов. Ему еще повезло, что менты не стали привязывать его к побочным трупам, а ведь могли. Не зря они с Казимиром вышивали белыми нитками версии, по которым люди Дубинина убивали друг друга. Менты, может быть, все понимали, но им наверняка не хотелось возиться с делами, которые можно было спокойно закрыть без всякого суда. За возможность «срубить палку» можно было и пожертвовать никому не нужной истиной.

Арсению запросто могли накрутить на высшую меру, но ему, можно сказать, повезло. Лет через десять — пятнадцать он выйдет на свободу, разыщет Казимира и тогда спросит с него за все. Возможно, такой случай представится ему раньше. Арсений уже два раза пытался сбежать; вдруг третья попытка станет удачной?

От размышлений его отвлек стук, с которым дверь ударилась о блокиратор.

— Эй, кого еще там? — раздраженно спросил Рваный.

Пацану в драке порвали рот с одной стороны, и врач наложил целых четыре стежка, зашивая щеку. Сделал он это довольно грубо, поэтому уродливые рубцы от швов не исчезнут никогда.

— Достали, в натуре! — Со шконки поднялся двухметрового роста Зяблик.

Шея у него мощная, толщиной с голову, плечи такие же широкие, а бицепсы как пушечные ядра. Зяблик не жаловался на переполненность камеры, не ныл и не страдал, но злобу копил. И вымещал ее на новичках.

А в камеру действительно втолкнули нового сидельца. Арсений только удивленно повел бровью, глядя на Шахтера, который двумя руками прижимал к себе свернутый в рулон матрас, удерживая одновременно и «хабар» с пожитками. Они с Казимиром не подчинялись Шахтеру, но все же считали его своим бригадиром. Не совсем как бы всерьез, но считали.

Шахтер не отличался атлетическим сложением, роста чуть выше среднего и в плечах так себе, но слабаком он не был. Удар у него резкий, мощный: он запросто мог сломать Зяблику нос или челюсть. Но Зяблик не один, и если что, то Шахтера быстро сомнут и раздавят. Арсений криво усмехнулся. Хотелось бы ему на это посмотреть.

Котел реально предал их с Казимиром. Подставил под удар, выбил почву из-под ног. Из-за него погибли пацаны. А кто мог убить Шмеля и Буяна, если не Шахтер со своей бригадой?

Котел пальцем не пошевелил, чтобы помочь Арсению здесь — за решеткой. Правда, и покончить с ним не пытался, хотя мог заслать «торпеду». Однако еще рано благодарить его за это. Возможно, Шахтер здесь и появился, чтобы убить Арсения и закрыть вопрос. Если так, то не стоит лишать Зяблика удовольствия — пусть он оторвется на новичке.

Но первым к Шахтеру подскочил Рваный.

— А ты чего не здороваешься? — растягивая окончания слов, нагло спросил он.

— Здорово, братва! — нахмурив брови, кивнул Шахтер.

Он держался с чувством собственного достоинства, но растерянность чувствовалась. Арсений лежал на шконке, перед ним толпились стоячие арестанты, и Шахтер не мог видеть его, хотя рыскал взглядом по камере в поисках опоры.

— А ты чего скаткой закрылся? — наседал Рваный.

— Сиськи прячет! — хохотнул Зяблик.

За такие предположения бить нужно сразу, и Шахтер мог это сделать. Но тот лишь затолкал матрас плотнее под мышку.

— Ты чего тут свою лохань выставляешь? — скривился Рваный.

— Я не понял, на кого ты наезжаешь? — набычился Шахтер.

Но Рваный не внял его предостережению.

— Вафельник захлопни! Узлами воняет!

Шахтер ударил его ногой, не выпуская матрас и сумку из рук. Отступил чуть назад и ударил — как раз куда надо. И со всей силы. Рваный застонал от боли, присел, но некому было принимать у него роды. Зяблик занят был Шахтером, он размахивался для удара.

Шахтер ударил его головой в подбородок так, как он это умел. Невольно снося с пути толпящихся у него за спиной арестантов, Зяблик сел на задницу. Это был реальный вызов блаткомитету, со шконок посыпалась братва. Поднялся и Арсений.

— Ша! Все свои, все хорошо!

Одним плечом он толкнул Зяблика, другим Рваного, подошел к Шахтеру.

— Арсен?!

Шахтер, казалось, не знал — радоваться ему или плакать.