Владимир Колычев - Сердечная отрава

— Всю дорогу мечтал ехать вдвоем в одном купе с красивой девушкой.

— Смело.

— Хотите сказать, что девушка должна быть смелой?

— Чтобы ехать с вами?.. Может быть.

— Я такой страшный?

— Девушка, не стойте в проходе! — Донеслось из коридора.

Блондинка кивнула, зашла в купе и присела на свободную полку. В купе заглянула проводница.

— Собираемся потихоньку, подъезжаем к Москве, — сказала она и пропала.

— Да нет, нестрашный, — пожала плечами пассажирка, глядя вслед проводнице.

Вагон полупустой, возможно, даже есть совсем свободные купе, почему бы не перебраться туда?

— И зовут меня Арсений.

— Вита, — продолжая смотреть в коридор, небрежно бросила блондинка.

Арсений глянул на ее изящные коленки, тихонько вздохнул про себя и потянулся за пакетиком, в котором у него лежали бритвенные и прочие мыльные принадлежности. Как говорится, хороша Маша, но не наша. До Москвы всего ничего, мысленно девушка уже там. Ей сейчас не до романтических приключений в поезде, тем более с пожилым мужиком. Не светит Арсению ничего, и он должен принять это как данность.

Но чудеса, в любом случае, продолжаются. Сама по себе свобода — чудо для него. И просто путешествие в поезде — невероятно увлекательное приключение. Он сам себе хозяин, никто не стоит над душой, не гонит на работу. Арестантский глаз не следит за ним, не ищет слабину в его поведении. Но самому за собой все равно следить надо. Вовремя бриться, чистить зубы — и чем чаще, тем лучше. За зубами он следил как мог, потому они у него в порядке: бреши в глубине рта есть, но вонючих гнилых пеньков нет.

— Я сейчас, — поднимаясь, сказал он.

Вита пожала плечами, мельком глянув на него. Ей-то какое дело до его планов. Но так и ему, в общем-то, все равно. Очень скоро они сойдут с поезда, метро втянет их в себя и растащит по разным веткам. Там, в метро будет много таких же симпатичных женщин, и очень скоро Вита забудется. В памяти останется только Сирена. Ее никаким топором оттуда не вырубишь.

С интернетом в лагере было туго, но Арсению повезло, какое-то время он имел к нему доступ. Потому и смог узнать кое-что про Казимира. Этот подонок завладел крупным пакетом нефтяных акций, вытеснив Дубинина на обочину жизни. Мало того, не так давно Дубинина нашли в Лондоне с перерезанным горлом. Брился, говорят, опасным лезвием, а пол в ванной был мокрым, поскользнулся бедняга, и сам себя ножом по горлу, аж три раза… О семье Казимирова Виктора Александровича история светской жизни умалчивала, о его личной жизни — нигде, ничего. Да и о его успехах в бизнесе информации кот наплакал — только примерный размер состояния и домыслы о крутой яхте, которую никто и в глаза не видел.

Яхта Арсения не интересовала, ему нужна была Сирена, но про нее нигде никаких сведений. Где она, с кем?.. Очень хотелось найти Сирену, посмотреть на нее хотя бы одним глазком…

Проводница будила пассажиров, вагон просыпался медленно, и очередь перед туалетом еще даже не образовалась. Арсений спокойно помылся, побрился, брызнул дешевым одеколоном и повернул назад.

Он не знал, где искать Казимира и Сирену; мало того — не было места, где бы он мог остановиться. В гостинице дорого, а с деньгами у него, мягко говоря, не важно. Можно попробовать устроиться на работу, но, если его в молодости-то не брали, то сейчас он и подавно никому не нужен. В общем, впереди у него темный лес. Он готов продираться через него, однако, пока еще есть такая возможность, нужно пользоваться полкой в купе. Еще как минимум час можно валяться в свое удовольствие на глазах у роскошной женщины, которая скоро исчезнет как туман над водой.

Но его место в купе, как ни странно, уже было занято. На его постели сидел какой-то тип в кожаном пиджаке, с наглой ухмылкой на широкоформатной физиономии. Он с хитрым прищуром смотрел на Виту, и при этом держал руку на весу, как будто собирался опустить ладонь на женскую коленку.

На пальце правой руки красовалась золотая печатка с красным камнем. Один, настоящий перстень, был надет поверх другого, намалеванного, тушью выколотого на пальце. Арсений, конечно, разбирался в лагерных татуировках, но чтобы узнать ее значение, нужно было снять печатку. А зачем ему это? Сейчас ему все равно, кто перед ним — петух или уважаемый зэк.

— А чего ты такая пугливая? — спросил паренек.

Вита мотнула головой, не соглашаясь быть робкой ланью, но сумочку переместила себе за спину.

— А чего ты там прячешь?

— А чего ты влез в чужую нору? — спросил Арсений.