Владимир Колычев - Сердечная отрава

— Иди, брейся, — добродушно повторил Казимир, явно не желая обострять ситуацию.

Он остался во дворе следить за деньгами, а Ширман, видимо, следил за Казимиром.

На кухне была только Сирена, она уже заканчивала с яичницей, когда вошел Арсений.

— Есть будешь? — равнодушно спросила она, даже не подняв глаза.

— Это ты мне? — опускаясь на стул, с подозрением спросил он.

— И тебе тоже.

— А кому в первую очередь?

Сирена потушила конфорку под сковородой, повернулась к Арсению и посмотрела на него со снисходительной улыбкой взрослой женщины.

— Ревность — плохой друг. Потому что много врет.

— А есть повод для ревности?

Сирена подошла к нему, мягко взяла руками за голову и прижала лицом к своей груди.

— Хватит говорить глупости.

— Ты просто меня дразнила?

— Ты вчера повел себя, э-э… не совсем правильно.

Арсений повеселел. Что ни говори, а есть разница между «не совсем правильно» и «совсем неправильно». И если вчера он в чем-то и ошибся, то лишь во времени. Поторопился. Чувства захлестнули. Не вчера нужно было начинать с Сиреной, а сегодня. Ну, в крайнем случае, завтра.

— Извини.

— Конечно… — отстраняясь от него, улыбнулась Сирена. — Давай, зови всех кушать… А я пойду, голова что-то болит…

Уходя, она с намеком глянула на него. Не хочет она быть на кухне вместе с Казимиром и Ширманом, нет желания подавать Арсению повод для ревности, потому и уходит.

А он не торопился идти за Казимиром. Сначала съел свою порцию, потом позвал его, а вместе с ним и Ширмана. И только когда эти товарищи по подозрительности оказались вместе на кухне, зашел к Сирене в спальню.

Дверь в комнате закрывалась на щеколду, но Сирена не стала запираться, значит, она ждала его. А что еще можно было подумать?

Сирена стояла перед зеркалом и расчесывала волосы.

— Помочь?

Арсений забрал расческу, но по волосам провел рукой: сверху-вниз, — по голове, по спине. Только тогда и услышал запоздалое возражение.

— Не надо, — сказала Сирена.

Но при этом сощурилась как довольная кошка.

— Я нежно.

Продолжая гладить волосы, он поднес губы к уху, языком коснулся мочки.

— Опять начинаешь? — прошептала она. И совсем легонько, скорее игриво, чем возмущенно, толкнула его бедром.

— И опять, и снова, и всегда.

Он запустил руку под кофточку, пальцами нащупывая сосок. Сирена жадно задышала, откинула назад голову, но вдруг резко повернулась к нему и посмотрела прямо в глаза.

— Ну почему ты такой? — жарко, под давлением чувств, спросила она.

— Потому что ты свела меня с ума.

Он снимал с нее блузку, а она смотрела на него как на неизбежность. И вожделение читалось у нее во взгляде, и опасение. Но Арсений уже знал, как избавить Сирену от лишних сомнений и тревог. Он уложил ее на кровать — она подчинилась. Он властвовал — и растворялся в ней.

Арсений уже был на самом пике, когда в дверь некстати постучали. Сирена дернулась, уперлась руками ему в грудь, но глаз не открыла. И он не остановился. Если за дверью Казимир, то пусть берет пистолет, потому как остановить Арсения в этот момент мог только выстрел в голову.

Но Казимир не выстрелил, и Арсений упал на землю с вершин совершенно опустошенный. И даже не смог заставить себя подняться, как в прошлый раз. Казимир в доме, пусть он сам наблюдает за обстановкой, а Арсений имеет право наслаждаться покоем в объятиях Сирены. Заслужил.

— Знаешь, кто ты? — спросила она томно.

— Твой будущий муж, — также обессиленно пробормотал Арсений.

— Так ты это серьезно, — констатируя факт, сказала Сирена.

— Ширман рассчитается с нами, у нас будут деньги.

— Чем Ширман с вами рассчитается? — тихонько фыркнула она.

— Мне причитается полмиллиона.

— У него намного больше.

— Я чужие деньги не считаю…

Арсений вдруг понял, что очень-очень хочет спать. И в этом не было ничего удивительного. Во-первых, давала о себе знать бессонная ночь, как-никак, а, во-вторых, не было ничего приятней, чем заснуть в обнимку с Сиреной. Она тоже не думала подниматься, куда-то идти. Ее, казалось, совершенно не интересовало, что подумает о ней Казимир.

— Не хочешь?

— Я хочу только тебя, — засыпая, прошептал он.

Сирена промолчала, но это не помешало Арсению мгновенно заснуть.

Ему приснился Котел — небритый, косматый, со злым отечным лицом. Он, не мигая, смотрел на Арсения и медленно-медленно надвигался на него. А потом вдруг ткнул в нос тряпку с запахом эфира. И Арсений заснул во сне.