Александр Щелоков - Крысы в городе

— И это я помню.

— Так вот, дело Порохова пора почислить решенным. Мы настоятельно просим вас взять в руки дело об убийстве Порохова. Это член правления Азово-Черноморского банка «Газинвест».

В кабинет без стука вошел Сазонов. Взял Рыжова за локоть.

— Сергей Леонидович, -сказал он шефу, — можно, я заберу Ивана Васильевича? Мы с ним договоримся быстрее. Они вышли в приемную.

— Что скажешь? — спросил Рыжов. Он понимал, что Сазонов за сложившиеся обстоятельства вины не несет, но раздражение сдерживать не стал.

— Что тебе сказать, Иван? Ты человек умный и все понимаешь. Если Тарасов взял тебя за горло, то его душит кто-то другой.

— Рэкет?

— В широком смысле — да. Наш банк имеет статус уполномоченного. Это означает, что на наши счета Минфин переводит бюджетные деньги. Так вот Тарасова поставили перед дилеммой: либо он закрывает пороховское дело, либо бюджетные деньги пойдут в область другим путем. Думаю, ты догадываешься, какой убыток это может нанести банку.

— Неужели Минфину в Москве не выгодно, если мы назовем имена убийц?

— Минфину наши заботы до фонаря. А вот в области такое событие кое-кого страшит не на шутку.

— Откуда у Калиновской и господина Саддама столько силы, что они могут влиять на Минфин?

— Насчет их влияния на Москву — не знаю. Но денег у них достаточно, чтобы влиять на губернатора. Тот, в свою очередь…

— И Тарасов празднует труса?

— Не надо так, Иван Васильевич. Где можно, Тарасов удар держит. Ты знаешь, что было, когда он взял меня под себя?

— Нет, не в курсе.

— Так вот тогда владыко Антонин объявил Тарасову ультиматум: если генерал Сазонов будет работать в банке, епархия изымет оттуда свои деньги. Это сотни миллионов.

— И что?

— Ты же видишь: я работаю.

— А церковные деньги?

— Часть ушла в «Рубанок».

— И погорели?

— Естественно. Теперь епархия кривится, но имеет дело только с нами. И вот еще что. Тарасову ты нравишься. У него для тебя дело. Сумеешь подъехать сегодня к четырем в «Деловой клуб»?

На скрижалях Дворянской улицы писалась история Придон-ска. В древности здесь пролегал Соляной тракт, тянувшийся от Сиваша. На Дону пути разбегались. Один уходил в Калмыцкие степи, другой — в Закавказье. На развилке тракта стал расти торговый город. Естественно, самые удобные места на зеленом берегу заняли богатые особняки воевод, солеторговцев, скотопромышленников. Улицу, вдоль которой тянулись первые дома горожан, долго называли Соляной. Новый особняк Дворянского собрания с шестью колоннами, отделанный мрамором, подарил улице новое имя, и она стала Дворянской.

Красное знамя революции ворвалось в Придонск на волне штыкового удара. Оно принесло в облик старого города большевистскую новь. Новых домов на Дворянской не строили, но старые стали использовать в новых целях. Дворянское собрание занял Ревком, потом в нем обосновался Губком. Председатель Губкома большевик Самуил Яковлевич Моисеев в дни первых майских торжеств под звуки духового оркестра переименовал Дворянскую в улицу Троцкого.

Долго это название не просуществовало. Самуил Моисеев оказался крупным врагом народа. Его арестовали, изолировали от общества и тихо расстреляли. Улицу Троцкого нарекли именем Сталина и повысили в общественном статусе до проспекта. Новое название держалось сравнительно долго, но вечным не стало. Сталина удалили с пьедестала, Самуила Моисеева реабилитировали, а проспект переименовали в Революционный.

Демократия, завезенная в Россию Горбачевым с Мальты или из Зимбабве, первым делом дала власть уголовному миру. Придонск по числу преступлений на душу населения, считая еще не родившихся и уже умерших, быстро догнал столицу страны. А по переименованиям улиц скорее всего обогнал ее. Пушкинекая стала вновь Скотопрогонной. Гоголевская — Тряпичной. Проспект Гагарина — Старогончарной. Первый губернатор новой власти — демократ Моисей Самойлович Яковлев — первым своим постановлением вернул Революционному проспекту название Дворянской улицы. Потрясенное этим актом общество потомственных дворян Придонска присвоило Моисею Самой-ловичу титул русского князя.

Здание бывшего Обкома приватизировало Общество предпринимателей города и обратило в свой клуб. Оборудуя уютное гнездышко, клуб деловых людей н@ мелочился. Тротуар перед зданием — сорок метров длины — был затянут зеленым паласом, который на грязной ленте асфальта казался участком шикарной лужайки. По обеим сторонам паласа прохаживались вышибалы демократического покроя — в камуфляже, с резиновыми дубинками в руках, с наручниками на поясах. Из-под мягких полувоенных кепи с зелеными пластмассовыми козырьками на прохожих глядели сытые вывески церберов с наглыми тусклыми глазами.