Александр Щелоков - Крысы в городе

Первым делом стоило разобраться в происшествии и постараться понять ситуацию.

На попытку ограбления нападение не было похоже. Будь все так, его бросили бы там же, на лестничной площадке, где и обобрали. А он, судя по всему, лежал в теплом сухом помещении. Легко надавливая на свое ложе ладонью, Рыжов определил, что под ним длинноворсый ковер или палас.

После того, что недавно приключилось с Катричем, напрашивался один вывод: его захватили и увезли куда-то в незнакомое место в связи с делом, которое он ведет.

Мелькнула злая мысль, что при Иосифе Виссарионовиче, товарище Сталине, об исчезновении следователя прокуратуры по особо важным делам сразу бы доложили в Москву и все правоохранительные органы давно были бы поставлены на уши. И те, кто совершил нападение, каждой клеточкой своих тел ощущали бы, что после того, как их найдут, всех, без снисхождения и исключений, шлепнут, как бешеных собак, при задержании или после небольшого показательного процесса.

Между прочим Иосиф Виссарионович товарищ Сталин лично не руководил розыском, задержанием и отстрелом преступников. Он не мог рассказать народу, как — двумя или тремя кольцами — обложили банду чеченских террористов тридцать восемь доблесных российских снайперов. Не его царское дело было лезть в подобные мелочи. Охраной законного порядка в стране (сколь бы плохими ни были законы тех времен) занимались те, кому это было поручено. И Сталин знал — на своих ставленников он мог рассчитывать.

Теперь в великой некогда стране со всем боролся один человек — президент Борис Николаевич, господин Ельцин. Он лично сражался с нищетой и несвоевременной выплатой зарплаты. Он лично руководил сражением с коррупцией и организованной преступностью и потому нигде никогда не поспевал. Положиться президенту на своих ставленников было трудно. Генеральный его прокурор оказывался либо подлецом, либо взяточником. Губернаторы воровали. Любимые шуты, отойдя от трона, писали о своем патроне злые книги. Как тут управиться одному со всем этим?

Рыжов осторожно приоткрыл глаза и сквозь ресницы оглядел помещение. Он лежал на полу. Над ним висела бронзовая люстра с хрустальными подвесками — большая, по всей видимости, дорогая и достаточно безвкусная. Запах нашатырного спирта под носом не исчезал. Должно быть, его пытались привести в сознание и капли пахучей жидкости попали на кожу.

Судя по обстановке, его не затащили ни в сарай, ни в подвал. Да и сделано все чисто, с ювелирной точностью.

Рыжов никогда не был человеком наивным. После попытки нападения на Катрича он стал вести себя еще осторожнее, но никакой слежки за собой не замечал ни разу.

Затылок болел, мешая сосредоточиться. Кто-то с большим старанием отнесся к делу, и наверняка теперь на голове останется шишка.

Что же могло спровоцировать захват? Что?

Два дня назад он встретил в прокуратуре Колесникова, автодельца и члена губернаторского совета. Вальяжный и самоуверенный предприниматель поздоровался, не подавая руки, и спросил:

— Когда же мы узнаем имена злодеев?

Он не сказал «преступников» или «убийц», а именно «злодеев». В тоне, каким был задан вопрос, прозвучала плохо замаскированная издевка.

— Мне они уже известны. — Рыжов намеренно ответил так, чтобы в его голосе послышалось скрытое торжество.

— И кто они?

— Придется потерпеть. Дело за немногим. — Рыжов блефовал. Ему хотелось позлить любопытного собеседника.

— А я слыхал, от вас убежал важный свидетель. Колесников все еще пытался язвить.

— Не свидетель, а преступник. И не от нас, а от хорошо знакомого вам Кольцова. Нам, к счастью, преступник успел дать показания. Назвал имена заказчиков убийства. Сообщил расценки за работу.

— И кто же заказчики?

— Извините, Сергей Сергеевич, я спешу. — Рыжов заторопился. — Всему свое время.

Сейчас, лежа на спине с болью, сжимавшей голову, Рыжов почему-то сразу увязал два события в одно. Они были на слуху, их разделяло мало времени и объединяла неясная взаимозависимость.

Судя по тому, что его просто оглушили и куда-то привезли, убийство на месте — наиболее простое из всех решений проблемы — в планы похитителей, видно, не входило. Тогда что?

Рыжов открыл глаза.

— Очухался, оглоед?

Глухой голос прозвучал слева. Рыжов повернул голову и увидел мужчину, сидевшего в низком широком кресле. В руках он держал знакомую уже резиновую палку и помахивал ею.

— Где я? — спросил Рыжов, стараясь показать, что ничего не помнит. Он сел и схватился за затылок.