Томас Главинич - Убийца с видеокамерой

Он читал новости в телетексте. Я уселся на подлокотник кресла. Генрих сказал, что он плохо разбирается в праздниках, он думал, что в пасхальное воскресенье газеты не выходят. Я сказал, что тоже так думал. Генрих сказал, что завтрашний номер «Кроненцайтунг» выйдет на шестнадцати страницах с фоторепортажем об убийстве. Его только что проанонсировали в рекламных объявлениях. Я сказал, что это, видимо, специальный выпуск. Генрих пообещал завтра с утра пораньше съездить за экземпляром этого выпуска. К сожалению, ближайший газетный киоск находится в нескольких километрах отсюда. Это минус, когда живешь на отшибе. Он крикнул в сторону кухни женщинам: Давайте играть дальше! Не получив ответа, он пошел за ними сам. Я последовал за ним. На кухне я стал свидетелем того, как Ева обрушилась на Генриха с упреками: он уже достал всех этой историей убийства. У нее нет никакого желания продолжать игру в карты, пока у него в руках пульт от телевизора. Генрих рассмеялся и пообещал, что включит телевизор только в 23:30, хотя мы-де самым трагическим образом лишаем себя созерцания роскошной мессы, мы просто еретики, мы даже пищу не освятили. Ева собралась что-то возразить. В этот момент с верхнего этажа послышался какой-то треск, а затем грохот. Мы переглянулись. Что это было? — вскрикнула моя подруга. Генрих пожал плечами. Там, наверху, кто-то есть, — закричала моя подруга. Не успели мы хоть как-то отреагировать на это, как она опять страшно вскрикнула и понеслась к входной двери. Дважды провернула ключ в замке и рывком распахнула дверь. Она едва не выбежала из дома в чем была: в жилетке, футболке, джинсах и без тапочек. Генрих остановил ее. Не нужно выдумывать глупостей. Наверху никого нет. Но если ее это успокоит, он пойдет туда и посмотрит. Моя подруга действительно остановилась, снова заперла дверь, но явно не решалась сдвинуться с места. Генрих подошел к небольшому ящику, стоящему в коридоре, и достал из него карманный фонарик: на чердак, куда он собрался, по-видимому, не было проведено электричество. Моя подруга спросила, не собирается ли он идти туда один и не спятил ли он. Генрих ответил, что собирается, но вовсе не спятил. Я вызвался идти с ним. Тут моя подруга закричала, что она этого не допустит. Может, вообще было бы лучше вызвать на помощь жандармерию. Генрих посоветовал ей не делать из себя посмешище. Подобные пустые звонки отнимают у полиции время и силы, и она оказывается уже не в состоянии нормально делать свою работу. Чтобы не усложнять ситуацию, я предложил подняться наверх вчетвером. Тогда некому будет бояться. Моя подруга спросила, как это я до такого додумался. Наоборот, теперь ей придется бояться и за себя, и за всех остальных. Ничто и никто не заставит ее подняться наверх. Лучше она призовет на помощь представителей власти. Пусть даже потом это покажется смешным, но стражи порядка скорее всего поймут, почему мы так испугались, и, возможно, будут даже благодарны за информацию, которая поможет задержать преступника. Но Генрих решительно воспротивился ее намерению. Он даже вообразить себе не может, чтобы предстать перед жандармами таким идиотом. Ему здесь еще долго жить. Чтобы в участке говорили, что вон там живет тот самый придурок, который из-за скрипа балок на чердаке вызывает полицию, — нет, на такое он ни за что не пойдет. С этими словами он направился к лестнице, ведущей на второй этаж. Однако моя подруга помешала его намерению в одиночку исследовать таинственный треск на чердаке. Сдвинувшись, наконец, с места, с которого она не сходила с момента неудавшейся попытки сбежать, она вцепилась в пояс его халата. Один он наверх не пойдет, она его не пустит. Генрих остановился, хотя его явное превосходство в весе позволяло ему легко справиться с такой помехой. Он громко расхохотался. Ева проворчала, что тут не над чем смеяться. Что-то определенно может случиться. Простых объяснений этому шуму на самом деле нет. Лучше позвать фермеров, живущих по соседству. Только этого еще не хватало, — воскликнул Генрих, — чтобы к глупости прибавилась еще и паника. Кроме того, соседи, скорей всего, еще не вернулись из церкви. Нам же следует в конце концов начать трезво смотреть на вещи. На некоторое время мы все застыли там, где стояли; моя подруга все еще цеплялась за Генриха. Мы стояли и напряженно вслушивались, прикидывая, что бы это могло быть. Ева сказала, что она готова смотреть на вещи предельно спокойно. Скорее всего, с Генрихом там наверху ничего опасного не случится.Читать дальше