Ольга Лаврова: Бумеранг

— Надеюсь, нет, — успокаивает Томин. — Где были вы и мотоцикл в субботу, двадцать восьмого числа?

— Уф! — смеется девушка. — Чистое алиби! Подружку замуж выдавала. Ехала впереди свадебной машины вроде эскорта — в цветах и лентах!

— Координаты подружки, извините, обязан записать. — Томин вынимает блокнот.

Третий владелец проверяемых мотоциклов, хоть и живет на селе, вид имеет столичный. Молод, любезен, уверен в себе.

— Двадцать восьмого? — переспрашивает он. — Скажу. По графику дежурил другой врач. Но с утра меня тоже вызвали на ферму — ЧП… Думаю, наши ветеринарные нюансы ГАИ не интересуют?

— Ветеринарные — нет, — подтверждает офицер ГАИ.

— А вернулись с фермы? — спрашивает Томин.

— К ночи.

— Пока вы были заняты, кто-нибудь мог позаимствовать мотоцикл — на время?

— Ни в коем случае! Пойдемте, покажу замок.

Большая комната, нечто вроде приемной; в ней Томин и около двадцати мужчин и женщин разного возраста. Появляется Знаменский, здоровается.

— Четверых нет, — сообщает Томин.

— Придется с ними беседовать отдельно. — Пал Палыч обращается к собравшимся: — Товарищи, приносим извинения за то, что вас вызвали. Но разыскивается человек, в записной книжке которого значатся номера ваших телефонов.

В комнате возникает говорок.

— Да-да, знаем, вас уже беспокоили. И все же рассчитываем на помощь… Нет ли у кого родственников и знакомых в районе Селихова?

На его призыв реагируют пожилой, интеллигентной наружности мужчина и старушка в платочке, явно из сельских жителей.

…Пропуская вперед интеллигентного мужчину, Пал Палыч входит в свой кабинет со словами:

— Да, взяли выручку за половину субботнего дня… Итак, мы имеем два совпадения: ваш телефон в книжке преступника и знакомые — в самом Селихове?

— Рядом. Гм… Я определенно угодил в переплет.

Знаменский достает бланк.

— Давайте официально: фамилия, имя, отчество?

— Никитин Николай Митрофаныч.

— Должность, место работы?

— Да собственно… я академик.

Авторучка Пал Палыча замирает.

— Ну обыкновенный академик. Не случалось допрашивать нашего брата?

— Нет, Николай Митрофаныч. Простите великодушно, что казенной повесткой… Оторвали от дела…

— Небольшая отлучка науку не погубит. Валяйте, допрашивайте с пристрастием! Только телефона своего я уж давно никому не даю, этим ведает секретарша.

— Вот фотокопия странички. Вы почему-то на букву «Ц».

— А-а, телефон дачный… Н. М. Никитин… нет, Никитина — тут закорючка на конце. Нина Митрофановна Никитина. И почерк определенно ее.

— Номер-то зарегистрирован на вас… Значит, ваша сестра?

— Да. И полагаю, логичней обратиться к ней.

— Безусловно, Николай Митрофаныч! Мы так и сделаем. Еще раз: извините.

— Подвиньте мне аппарат, — прерывает Никитин. — Экий вы церемонный молодой человек! — Он энергично крутит диск, набирая номер.

Окончив разговор, академик кладет трубку:

— Основное вы, наверно, уловили?

— Да, «Ц» означает цветы! — Пал Палыч взбудоражен открытием. — Это может дать совершенно новый толчок!

— Однако сестра не может указать никого конкретно.

— Я понял. Но произошло это именно на выставке цветов?

— Да. Она участвовала с астрами собственной селекции и раздавала семена. Причем с условием сообщить что-то насчет сортовых признаков. Отсюда номер телефона, которым Нина снабжала людей…

А старушка в платочке плотно сидит напротив Томина и так и сыплет:

— Еще пиши: две племянницы, Таисья и Шура. У Таисьи муж Евгений, а у сестры его, стало быть у Елены, — две дочери, старшая, пиши, в Краснодоне…

— Секундочку, Татьяна Егоровна!

— Ну?

— Больно велика у вас родня. В Селихове-то кто из них проживает?

— А сватья моя, восемьдесят лет стукнуло.

На столе у Томина звонит телефон.

— Да, Паша… Да ну?! Прелестно, беру на вооружение! — Хлопнув трубку на рычаг, он — весь ожидание — подается вперед и спрашивает: — Татьяна Егоровна, вы цветы разводите?

— Цветов не вожу, с огородом трудов хватает. Овощ я вожу огородную, смолоду рука на землю легкая. Особо петрушка у меня знаменитая. Толстая, сахарная, кто сажает — не нахвалится!

— И к вам обращаются за семенами?

— А то как же! Ведь не петрушка — княгиня!

Со всеми остальными вызванными беседуют другие сотрудники.

В кабинете, куда входит Знаменский, молодой лейтенант порывается встать, Пал Палыч его удерживает.

— Пароль «Цветы» срабатывает, товарищ подполковник. — Он подает заполненный лист, который Пал Палыч быстро просматривает.