Ольга Лаврова: Бумеранг

— Она же уехала на гастроли, — вставляет Марат, немного обеспокоенный выражением лица Пал Палыча.

— Нет, на родину. И умерла… покончила с собой… Ознакомьтесь с письмом.

Марат поражен, новость не укладывается у него в голове. Пал Палыч тактично отворачивается, стараясь предоставить ему подобие уединения.

Марат берет письмо… Его читает за кадром голос Вероники Антоновны — читает немного бессвязно, как сам Марат, выхватывая из текста главное:

«Прощай, Марик. Я ухожу… Я узнала о тебе такое, с чем нельзя дальше жить. Небо рухнуло над моей головой… Никогда бы не поверила, что…

Понимаю, тебе будет больно. Ты останешься один на свете… Я не смогла удержать тебя от ужасного зла всей своей жизнью. Может быть, хоть от чего-нибудь удержит смерть? Это моя последняя надежда…»

У Марата на скулах перекатываются желваки, он пытается сдержать натиск чувств и не осиливает его.

— Только не хватало! — Злые рыдания без слез сотрясают его плечи. — Мало того, что эти ничтожества… отребье… что я из-за них… Но родная мать! Отреклась, бросила! И когда?! У нее связи, поклонники таланта. Должна бегать, плакать, валяться в ногах! Спасать сына!.. Родная мать! Дура!

Он вне себя комкает и отшвыривает письмо.

И эти его чувства Пал Палыч щадил! Нет, всякой выдержке есть предел. Знаменский распахивает дверь, кричит:

— Конвой!

— Пал Палыч… — бормочет Марат.

— Уведите арестованного!

Оставшись один, Пал Палыч поднимает и расправляет письмо. Он оглядывается вслед Марату с брезгливостью, словно недоумевая: и как таких земля носит?..