Андрей Воронин: Атаман. Охота на отражение

Когда Артузов сказал все, что хотел, в круг вышел благообразный старик. Он подошел к Нике, стал ей что-то говорить. Ревякин не знал, что перед ним сам Али Ратаев.

Терпухин взглянул на часы. Фосфоресцирующие стрелки показывали, что до начала атаки осталась одна минута.

Ника слушала, как Ратаев велеречиво трубит о предательстве и об ужасной каре, которая ждет предателей как в земном, так и в загробном мире.

Ратаев провозгласил, что сейчас предательницу побьют камнями. Махнул рукой.

И в этот момент сторожевая вышка у восточных ворот аула подпрыгнула на месте, подброшенная вздувшимся у ее подножия огненным клубком. Грохот долетел до людей секундой позже.

Атаман швырнул на гребень стены две гранаты. Полыхнули взрывы. Ближнего чеченца разорвало на части.

— Вперед! — заорал Терпухин и первым перемахнул через гребень, поливая автоматными очередями пространство перед собой.

Как раз в тот момент, когда вся толпа застыла в оцепенении, Ника высоко подпрыгнула и, опрокидываясь на спину, ударила ногами в горло Али Ратаеву. Тот отлетел на три метра и приземлился уже мертвым.

Ревякин выстрелил в Артузова, но тот метнулся куда-то в сторону. Пуля досталась кому-то другому.

Терпухин бежал вниз по лестнице от стены к домам. Из-за угла, размахивая кетменем, выскочил кто-то бородатый. Терпухин проломил ему голову ударом приклада. И тут же послал короткую очередь в другого горца, вооруженного автоматом. Тот осел у стены, роняя оружие.

С вышек режут темноту прожектора, дзоты посылают вслед за лучами пулеметный огонь. С невысокого холмика блеснула вспышка. В воздухе прошуршало, тусклая линия закончилась на бруствере одного из дзотов. Рвануло — вначале несильно, а потом, секунду спустя, у ворот расцвел гигантский огненный цветок. Бревна наката полетели в разные стороны, как соломинки. Одно врезалось в мечущийся силуэт на стене. Человека бросило внутрь периметра. Бревно полетело дальше и упало в толпу.

«Шмель», разнесший в клочья дзот, повалил вышку. Прожектор погас и на второй. Чеченцы уже не бойцы. Через несколько секунд подбежавшие спецназовцы забрасывают амбразуру гранатами. Все.

Ревякин не может найти в толпе Артузова. Он молится, чтобы связанную Нику не затоптали, а сам стреляет. Он уже выпустил одну обойму, зарядил другую. Надо бы поменять позицию. Он плюет на все и бежит к стене.

Ника пытается встать на ноги, но проклятая веревка не дает. Тогда она пытается отползти. Она понимает, что оставаться посреди площади ни в коем случае нельзя. Шальная пуля, дурная граната — и конец.

Терпухин и его взвод наталкиваются на первый серьезный очаг сопротивления, засевший в доме. Несколько автоматчиков довольно хлестко поливают улицу.

— Всем аккуратно! — заорал Атаман.

Он прицелился, нажал на спуск подствольника. Граната рванула на стене. В доме кто-то заорал. Подбежал боец с «мухой», добавил в одно из окон. Больше из дома стрельбы не было.

Ревякин добрался до самого аула. Здесь от снайперского прицела толку не было совершенно. Он расстрелял остаток обоймы и подобрал чей-то автомат. Поражаясь собственной невозмутимости, пошарил по убитому, добыл два запасных рожка. Перевел предохранитель в режим огня короткими очередями и стал перебегать от дома к дому, приближаясь к площади.

Артузов и еще десяток «анчаров» держали северную стену. Получалось плохо — атакующий отсюда взвод удачно посадил снайпера, и тот выбивал защитников одного за другим, словно тарелочки в тире. Когда сшибли третьего, Артузов решил, что больше здесь делать нечего. Он скатился с гребня и побежал аулом.

Ревякин чувствовал себя Рембо. Он уложил еще троих чеченцев, выскочив на них из засады. Стараясь не поддаваться боевой эйфории и чувству неуязвимости, он продвигался к площади.

Пока прошли жилые дома, Терпухин и его взвод потеряли еще троих. Вообще надо было поскорее прорываться на более удачную позицию, где не так легко получить пулю в спину из-за угла.

Ника отползла под какую-то коновязь или что-то в этом роде. Изогнувшись, она пыталась распутать веревку, мешающую ногам.

Восточные ворота, методично расстрелянные тремя «шмелями», пали. В брешь полетели гранаты, пули, а потом один за другим туда стали просачиваться бойцы спецназа. Они рассредоточились по укреплениям и сдерживали натиск большой группы чеченцев, пытавшихся вышибить их обратно. «Анчары» находились в менее выгодном положении — они не видели нападающих, тогда как сами прекрасно выделялись на фоне все еще расцвеченного иллюминацией аула.