Ян-Филипп Зендкер - Голос одиночества

– Нет. Я всего лишь хочу знать, от чего пострадала У Минь Фан. Что, если она стала жертвой преступления? Вам это не интересно?

– Нет, – пожал плечами Вайденфеллер. – Если это ничего не изменит в ее судьбе.

– Нет, – в тон ему повторил Сяо Ху.

– Что это даст нашей маме? – шепотом спросила Инь‑Инь.

Пол свернул салфетку, положил ее рядом с тарелкой и поднялся:

– В таком случае больше нам разговаривать не о чем. Приятного вечера.

Он невозмутимо задвинул стул и развернулся, спиной почувствовав нависшее тягостное молчание, которое на этот раз не решался нарушить даже Вайденфеллер. Инь‑Инь откинулась на спинку стула и прикрыла глаза. Сяо Ху пригубил пива, положил себе риса и карри и принялся за еду.

– Что, если он прав? – робко спросила его сестра.

– Маме это не поможет, ты же слышала, – ответил ей Сяо Ху с набитым ртом.

– А другим? Мы должны по крайней мере предупредить остальных жителей деревни.

Сяо Ху молча продолжал есть.

– Они тоже ловят рыбу в этом озере? – спросил Вайденфеллер.

Инь‑Инь пожала плечами:

– Без понятия. – Она потыкала палочкой салат с рисовой лапшой и отставила его в сторону, не попробовав. – Но если он говорит правду, разве не должен «Саньлитунь» выплатить маме и папе компенсацию за причиненный ущерб?

Сяо Ху поднял голову от миски, продолжая жевать куриный хрящ, и серьезно посмотрел на сестру:

– Выбрось это из головы. – И выплюнул кость на тарелку.

– Но почему?

– Ты знаешь, что такое «Саньлитунь», сестренка?

– Химический комбинат.

– Один из десяти крупнейших концернов в Китае, насколько мне известно. Ты представляешь, что это в масштабах провинции Чжэцзян! Дома можем погуглить, что за люди сидят у них в правлении и какие связи имеют в Пекине. Не тебе с ними тягаться.

– Но…

– Милая сестренка, – ласково‑снисходительно продолжил Сяо Ху, – я пять лет изучал юриспруденцию и точно могу тебе сказать, что произойдет, если мы попытаемся добиться от них возмещения. Начнем с того, что мы не найдем в Иу адвоката, который решится за это взяться.

– А в Шанхае? – неуверенно спросила Инь‑Инь.

– Не думаю. Но даже если такой сумасшедший и отыщется, ни один суд в этой провинции не примет нашего иска. Нас вообще не станут слушать.

– А что, если все‑таки станут? – настаивала сестра.

– Даже если, вопреки логике и здравому смыслу, какой‑нибудь судья и возьмет на себя такую смелость, у нас нет ни малейшего шанса выиграть этот процесс. У нас будет один адвокат, пойми, а в «Саньлитуне» их целый правовой отдел… Нам все придется доказывать. И то, что эта отрава попала в озеро именно из комбината, и то, что именно она причинила вред здоровью мамы… Доказывать, понимаешь? Не думать, не предполагать и не воображать. Но если у нас и это получится, в чем я очень сомневаюсь, можешь представить себе, во что нам это обойдется… Даже если все цифры, факты, результаты обследований и свидетельские показания будут в нашу пользу, мы их не победим. Потому что за ними правительство, провинциальные власти, Пекин… а за нами что? – Сяо Ху заглянул сестре в глаза, чтобы придать своим словам больше убедительности. – Никого… никого, ты слышишь, сестренка? Подумай об этом…

Он отодвинул пустую тарелку на середину стола, схватил зубочистку и принялся выковыривать из зубов остатки мяса.

– Но папа тоже может съездить в Пекин и подать жалобу, – неуверенно предложила Инь‑Инь.

– А мы будем потом возить ему передачи в исправительно‑трудовой лагерь… – подхватил Сяо Ху. – Отличная идея! – Он затряс головой. – Послушай, оставим это. Давай лучше подумаем, как организовать уход за мамой. Папа явно не справляется.

* * *

Они молча поднялись по Феньян Лу, потом свернули на Дунху Лу, которая вывела их к Чанлэ Лу. В этих кварталах машин на улицах почти не было. Люди сидели во дворах и возле домов и наслаждались вечерней прохладой. Сяо Ху обратил внимание на двух стариков, которые играли в шахматы за шатким бамбуковым столиком. Рядом седовласая женщина в пижаме обмахивалась веером. Сяо Ху невольно вздрогнул под ее пристальным взглядом. Кто знает, не работала ли эта женщина в прошлом на правительство? Что, если она вот так же шпионила за всем кварталом?

На следующем перекрестке мужчина с перепачканными машинным маслом руками латал велосипедную камеру. Рядом стоял ящик с инструментами и ведро воды. На Чанлэ Лу они распрощались. Вайденфеллер взял такси, Инь‑Инь одна побрела домой.