Ян-Филипп Зендкер - Голос одиночества

– Я рад тебя видеть, – вдруг сказал он тем доверительным тоном, который она помнила по Шанхаю. – Извини за тот вздор, что я молол в аэропорту. Я… – Он запнулся, подбирая слова. – Я перенервничал.

– Из‑за чего?

На ее лице отразилось искреннее недоумение.

– Из‑за того… что произошло.

– Ты чувствуешь себя виноватым? – (Пол заглянул ей в глаза.) – Это всего лишь вопрос.

– Я повел себя неосторожно.

– Это так.

– Но я не думал, что они зайдут так далеко. Я… – Пол остановил на Инь‑Инь вопросительный взгляд, как будто хотел, чтобы она закончила его фразу. – Я совершенно неправильно истолковал ситуацию.

– Скажи теперь, что нам ничего не следовало предпринимать.

– Нет, так я не думаю. Вы ведь многого добились. Но я… вел себя слишком легкомысленно и хочу перед тобой за это извиниться.

Инь‑Инь кивнула, откинула голову на спинку сиденья и прикрыла глаза.

– Как там было? – услышала она дрожащий голос Пола. – Я имею в виду…

Она ожидала подобных вопросов, но по‑прежнему ни с кем не хотела делить пережитое: ни с Полом, ни с братом.

– Не хочу об этом говорить.

Некоторое время они молча сидели друг напротив друга.

– Ты веришь в китайскую астрологию? – неожиданно спросил Пол.

– Да, конечно, – удивилась она. – А почему ты спрашиваешь?

– Потому что недавно я был у астролога, и он предсказал мне, что в этом году я подарю человеку жизнь. Это сбылось.

– И?.. – Она все еще не понимала, к чему он клонит.

– Он же говорил мне, что я отниму жизнь, то есть даже если и не убью человека собственными руками… Это не может быть про твоих родителей, как ты считаешь?

Инь‑Инь задумалась.

– Ну… в каком‑то смысле – да. – Она вымученно улыбнулась. – А почему ты не рассказал мне этого раньше? Что он еще тебе напророчил? Чего мне остерегаться?

– Больше ничего.

В этот момент зазвонил мобильник. Кристина. На работе ее вырвало, и теперь она едет домой. Она извинялась и надеялась, что завтра сможет приехать на Ламму.

– Хочешь перекусить в городе? – спросил Пол. – Или, может, накупим продуктов и дома я что‑нибудь приготовлю?

– Ты готовишь? – в изумлении округлила глаза Инь‑Инь.

– И очень неплохо, как полагает Кристина, по крайней мере.

– Тогда приготовь что‑нибудь. Только не из китайской кухни, я умоляю.

– Тогда что?

– Что‑нибудь особенное. Итальянское можешь?

Пол растерялся:

– Итальянское? Нет, не могу.

– А немецкое?

– Нет, только не это, – рассмеялся он.

– Ну, тогда готовить буду я.

– Ты? И что же ты умеешь?

– Спагетти с томатным острым соусом. Меня научила одна студентка из Рима. Там этот соус называется «иль классико». Вкус просто превосходный.

Они купили в супермаркете спагетти, банку консервированных томатов, лук, чеснок, морковь, оливки, свежий базилик, пармезан и бутылку тосканского вина – на последнем настоял Пол.

Инь‑Инь была в восторге и от парома, и от острова.

Пол тащил ее чемодан в гору и добрел до дома совершенно без ног.

Детские вещи – вот первое, что бросилось в глаза Инь‑Инь в прихожей.

Пол проводил ее в гостиную, где все было белым, кроме красных светильников под потолком. Дом поразил ее чистотой: пол тщательно выметен, на полках ни пылинки. Инь‑Инь выглянула из окна в цветущий сад:

– Как здесь красиво! Настоящий рай.

– Спасибо. Хочешь чего‑нибудь выпить?

– С удовольствием. Кроме того, я проголодалась.

Инь‑Инь начистила на кухне лук и чеснок, потушила их в оливковом масле и добавила три измельченных стручка перца чили. Пол открыл вино.

Он подал ей бокал, и они чокнулись, не говоря ни слова.

Потом Инь‑Инь выложила консервированные томаты в горшок, поставила на огонь и растолкла их ложкой. Содержимое горшка пузырилось, разбрызгивая в разные стороны маслянистую жидкость. Пол наблюдал за процессом с барной стойки.

– Извини, я вымою твою плиту, – пообещала Инь‑Инь.

– Не обязательно, – успокоил ее Пол.

Она продолжала помешивать соус ложкой. Потом промыла базилик и нарезала его тонкими полосками.

– Ты похудела, – заметил Пол.

– Это плохо?

– Все зависит от конкретных обстоятельств. Ты ведь потеряла не только килограммы, так?

Странный вопрос. До сих пор Инь‑Инь не задумывалась ни о чем подобном.

– Что же еще я могла потерять?

– Не знаю, – пожал плечами Пол. – Это ведь не я просидел в тюрьме пять месяцев.

– Не ты, – несколько раздраженно согласилась Инь‑Инь.

Деликатная тема. Но Инь‑Инь не хотела отвечать, даже если вопросы Пола были интереснее, чем ее брата. Что она могла потерять в той каморке, кроме килограммов? Доверие? Может быть, хотя она и не могла сказать, к кому именно и в чем. Юношескую беззаботность, за которую ее так часто порицал отец? Похоже. Надежду на то, что мир можно изменить к лучшему? Ее она утратила уже после болезни матери.