Владимир Гурвич - Игра с выбыванием

– Я так понимаю, принимать участие в дальнейших событиях.

– И какие это события?

Пухов пожал плечами.

– Жизнь непредсказуема, о том, что вас там ждет, сказать вам при всем моем горячем желании ничего не могу. Поверьте, дорогой Игорь Евгеньевич, мне об этом известно ничуть не больше, чем вам.

– В таком случае не понимаю, ради чего стоило вести весь этот длинный разговор.

Пухов расстроено покачал головой.

– Я предполагал именно такую вашу реакцию. Очень жаль. Хотя не пойму, что вы теряете. Будете сидеть здесь в этих стенах и пинать себя за неудавшуюся жизнь. Вот вы говорите, что раньше знали в чем заключается ваш риск. А разве то, что с вами произошло, не говорит прямо об обратном. Вам казалось, что вы полностью контролируете ситуацию. А что вышло? Нет, не понимаю я вас, очень уважаемый мною Игорь Евгеньевич.

– Но почему обратились именно ко мне? Мало ли в Москве специалистов подобного профиля.

– Тут вы правы, много уважаемый Игорь Евгеньевич. Но вы один из лучших. Это признают все, кого мои наниматели спрашивали о вас? И тем не менее работа вам тут не светит. Простите за каламбур, вы слишком сильно засветились.

Как ни прискорбно, в этом Пухов был прав.

Пухов впервые за весь наш разговор взглянул на часы.

– Это все, что мне поручено вам сообщить. Так что решайте, через неделю вы либо прилетаете в К., либо остаетесь тут. Я вам позвоню за ответом за день до возможного вашего отъезда. Понимаю, задачка не из легких, но уж такова ваша жизнь. Извините, но не из-за меня вы очутились в таком положении. Но чего бы вы не решили, мои наниматели испытывают к вам чувство большого уважения. Поэтому позвольте от их имени вручить этот небольшой так сказать презент.

Из аташе-кейса Пухов с невероятной быстротой достал конверт, положил его на стол, а потом быстро встал и почти помчался к выходу. Все было сделано столь стремительно, что я не успел ничего сказать.

Я бросился за ним дабы проводить гостя, но лишь успел расслышать прощальные слова Пухова: «До свидание, Игорь Евгеньевич, надеюсь, что это не последняя наша встреча». Створки лифта захлопнулись, и странный гость исчез из моего поля зрения.

Я вернулся в комнату, извлек из конверта его содержимое. Это были деньги, их как раз примерно хватало на то, чтобы прожить, вернее просуществовать неделю до моего возможного отъезда.

Не стану описывать все свои сомнения, переживания, мысли, одно могу сказать, что я не принял никакого твердого решения до той самой минуты, когда раздался звонок Пухова. И даже когда он звенел, я все еще не знал, что ему отвечу.

– Какое вы приняли решение? – спросил Пухов после долгих расспросов о моем самочувствие, настроение и делах.

– Согласен.

– Я в этом нисколько не сомневался, – довольно засмеялся он. – Прошу вас никуда не уходить в течение нескольких ближайших часов, вам доставят из агентства билет. Когда же вы прилетите в К., зайдите на почту на аэровокзале. Там вас будут ждать письмо и денежный перевод. Ну а дальше, извините, сам не ведаю ничего.

И вот я в этом городе, где у меня среди миллиона его жителей нет ни одного знакомого человека. Я сижу в кресле, потягиваю пиво, смотрю телевизор. И жду, когда кто-нибудь вспомнит обо мне и разъяснит, зачем я все же совершил пятичасовой перелет и оказался в такой дали от родных мест, от всего того, что до недавнего времени составляло содержание моей жизни.

Прошел один день, затем минул другой, третий, а я, как говорили раньше, находился все в той же диспозиции. Никто не интересовался моей персоной, телефон ни разу не зазвонил, абсолютно немым оставался и звонок в дверь. За это время я исходил, если не весь город, то по крайней мере ту часть, где меня поселили, и теперь ориентировался здесь не хуже любого старожила. Зачем я столь тщательно изучал окрестности, на этот вопрос внятно я вряд ли мог бы ответить, скорей всего на это толкала меня профессиональная привычка – досконально знать то место, где проживаешь.

Но постепенно я стал ощущать, как усиливается во мне энергия раздражения. Я всегда с трудом переживал периоды вынужденного безделья, моя деятельная натура требовала постоянного участия в каких-либо событиях. Сейчас же меня особенно бесила полная неизвестность, непонятность моего нынешнего статуса. Я даже стал думать, не является ли отправка меня в этой далекий город чьей-то злой шуткой или даже спланированной акцией, чтобы убрать меня из Москвы. Может, у кого-то возникло желание таким вот необычным способом отомстить мне за что-то. А я опрометчиво принял совершенно фантастическое предложение в тщетной надежде на то, что удастся вновь повернуть свою жизнь в благоприятное русло.