Елена Блинова - Лучший крутой детектив

Я сцепил в замок руки и положил их на стол.

– Ответив на этот вопрос, – уронил я мрачно, все еще пребывая под впечатлением увиденного трупа Маши Горбуновой, – значит изобличить убийцу.

– Это все к вопросу о пресловутом мотиве преступления, – пробурчал Руслан, и непонятно было одобряет ли он это мнение или осуждает.

– Но кто же он? – все так же с заискивающим выражением на лице Сафронов обвел взглядом сидевших за столом. – У кого имелся мотив убить Машу? У меня, например его нет. Я много лет знаю Машу и всегда хорошо к ней относился.

– Мне тоже незачем было убивать Марию, – взглянув в глаза каждому, сказала Женя Сафронова.

– Да и у меня его нет, – объявил Руслан. – И у моей супруги тоже.

– И нечто подобное может сказать о себе каждый, – сложив на груди руки, проговорила Синичкина Арина. – И все-таки у кого-то мотив был. А пока все мы под подозрением.

– Если я, – глядя в одному ему видимую точку на столе, сказал Борис, – узнаю, кто убийца, я задушу его вот этими руками, – Скобликов сделал жест рукой, как будто бы хватал невидимого преступника за горло. – И пусть меня посадят. Без Маши мне не жить на свете.

И снова за столом воцарилось неловкое молчание.

Двадцать минут спустя приехали полицейские. В дом вошли двое. Первым ступил в гостиную довольно-таки упитанный, чуть выше среднего роста мужчина с бычьей шеей. Блондин средних лет с круглым лицом с блекло-голубыми глазами, наливными щеками, закругленным носом, полными губами и двойным подбородком. Лицо у него было каким-то усталым, словно полицейскому смертельно надоело таскаться по бесконечным вызовам, участвовать в длинных допросах и дознаниях, писать протоколы. В руке у него был портфель. Он козырнул и представился:

– Майор полиции Суханов Андрей Юрьевич… А это наш эксперт Семен Александрович Леденев, указал он на человека в штатском.

Ступивший в гостиную человек был лет пятидесяти, сухопарый, невысокого роста. У него было узкое с заостренными чертами лицо, большие залысины, сильно выпирающий кадык, острый взгляд. В руке он держал чемоданчик.

– Здравствуйте! – проговорил человек в штатском.

Мы вразнобой ответили:

– Здравствуйте!

– Придется подождать пару минут, – объявил Андрей Юрьевич, – должен подойти с двумя понятыми наш третий сотрудник, он пригласит для этой миссии соседей.

И в третий раз в гостиной наступила томительная тишина.

И в самом деле, через некоторое время в гостиную вошел полицейский. Он привел двух человек: седовласого старика с морщинистым лицом, одетого в полосатые брюки и в клетчатую рубашку, и пожилую женщину с крючковатым носом, крашеными рыжими волосами, одетую в цветастый халат. Сам полицейский был молодым, приятной наружности, в ладно сидевшей на нем полицейской форме с погонами лейтенанта.

– Вот двое понятых, – изрек он, представляя мужчину и женщину. – Иван Васильевич Староверов и Софья Владимировна Дулепова.

– Отлично! – проговорил Суханов. – Познакомьтесь с нашим третьим участником группы – Владимир Алексеевич Малкин… Давайте, граждане, приступать к работе. В какой комнате произошло убийство? – спросил Суханов.

Поскольку Борис был убит горем и практически не разговаривал, ответил Руслан:

– В крайней слева комнате.

– Гости и хозяин дома остаются на месте, – распорядился майор полиции, – понятые и члены опергруппы идут за мной. – Он прошествовал по проходу между столом и стеной, толкнул дверь в кабинет и исчез в нем. Гуськом втянулись в него и понятые, а также эксперт Леденев и лейтенант Малкин.

– Господи за что же ее так?! – раздался из кабинета голос Дулеповой. Ее вопрос остался без ответа. Было слышно, как женщина всхлипнула. – Прости мою душу грешную, Машенька. Так только изверг мог с тобою поступить.

Понятой старичок Староверов оказался покрепче, никак не отреагировал на увиденную им в кабинете картину убийства. Осмотр в комнате длился несколько минут, затем в дверях, ведущих в гостиную, возник Суханов.

– Кто хозяин дома? – спросил он, обращаясь к Борису, хотя по трагическому выражению лица и согбенному телу Скобликова и так было ясно, что именно он супруг Горбуновой, а, следовательно, и владелец дачи.

Тем не менее, Борис вяло взмахнул рукой, отвечая, таким образом, на вопрос старшего опергруппы.

– Где тут у вас можно помыть руки?

Скобликов ответил не сразу. Было видно, что он крепится из последних сил, сдерживая слезы. Наконец он махнул рукой куда-то в дальний угол гостиной и сказал не очень внятно: