Николай Ревизов - Стальные клыки зверя

— Тут у нас полно шарашек, — обьяснил Герка, — ходят много, так что у нас вход свободный. Остановившись у двери кабинета, он открыл щиток с электросчетчиком, и извлек оттуда ключ. Кабинет оказался невелик, отделен от соседнего помещения перегородкой, до высоты роста человека кирпичной, выше, до потолка — стекло.

— Садись — предложил он.

Егоров сел.

— Давно хотел тебя увидеть — усаживаясь напротив, сообщил Герка — мы ведь здесь занимаемся тем же чем и ты занимался в НИИ, помнишь систему?

— Еще бы! И как успехи?

— Блок индентификации сделали быстро…

В голове Егорова словно ударило током — этот блок он сделать не смог, а сколько сил и времени потратил:

— Взглянуть бы?

— Взглянуть не получится — систему делали ребята из другого отдела — всегда так, как что полегче, то достается другим! Сейчас отчеты по работе в техотделе — Герка показал рукой на стенку справа –

— Посмотреть не дадут, так что не обессудь!

— Да я так для интереса…

— Слушай айда в кафе, посидим -

Егоров согласился. Когда вышли из кабинета, Герка вновь положил ключ в щиток с электросчетчиком.

Ночь. В одиночной камере темно. В единственном окне под потолком квадрат звездного неба. Говорили: расстреливают по ночам — когда послышались шаги в коридоре, сердце сдавило, ужас сковал разум, и вдруг раздался звук молоточка — кто-то рубил решетку на окне. Бил осторожно, зубило тихонько звенело… Картавый открыл глаза. Он лежал на веранде в большом кресле, а звенело у него в голове.

— Ух! — с облегчением выдохнул он. — Надо же, в лагере все воля снилась, а вот на воле тюрьма. Да так… он поднял голову, ее словно схватили раскаленными клещами. В глазах потемнело.

— Проснулся, — в дверях показался Старик. — Как голова?

— Да… — еле слышно отозвался Картавый.

— Сейчас сходим в пивную. Здесь недалеко, за углом. Поправим здоровье.

Картавый поднялся, взглянул на себя в зеркало: ни русский, ни азиат. Он пошарил в карманах подошел к зеркалу и устроил себе личность Саидова, по паспорту которого он явился в вольный мир.

— Ты готов? — спросил инвалид. Картавый кивнул. Старик открыл дверь, ведущую в дом, и крикнул

— Мы пошли, вернемся скоро!

— Ладно! — отозвался мальчишеский голос.

Они вышли на улицу и притворили за собой калитку. Картавый не спеша, шел по середине улице, калека катил в тележке по тротуару. Двигались молча. День начинался хорошо, было светло и тепло. Такой день хотелось прожить с чувством ощущения жизни, смаковать, как хорошее вино… Старик обернулся:

— Морду-то ты сделал азиатскую, а идешь, как мужик рязанский.

Картавый ухмыльнулся.

— Менты больше на рожу смотрят.

Они подошли к киоску, на котором было написано "Пиво". Рядом три пластмассовых кресла под большим пестрым зонтом. Старик подъехал к окошку и вскоре вернулся с тремя бутылками пива. Пили не торопясь. Похмелье сладостно уходило. Вскоре Старик повторил заказ.

— Ну, все, больше не лезет, — отставляя пятую бутылку, признался Картавый. — В зоне чего только не достать, а вот с пивом было плохо, хотелось страшно.

— Теперь отведешь душу, — усмехнулся Старик. — Может, что-нибудь посущественнее примем? У меня есть.

— Можно, — согласился Картавый.

— А давай я лучше баньку истоплю, а после бани посидим, а?

— Отлично, — его предложение Картавому понравилось. В настоящей бане он не был лет сто.

Они снялись с пластиковых кресел, оставили недопитое пиво на столе. Калека ехал прямо по дороге. Картавый шел по тротуару.

— Я ведь Емеле хотел написать, — неожиданно сказал Старик. — Адрес потерял, несколько раз искал… вот, опоздал… человек был!

— Судьба! — вздохнул Картавый.

— Не живут хорошие люди! — уточнил инвалид, сворачивая к дому. Он открыл калитку, Картавый вошел следом. Старик проехал пару метров, и вдруг лицо его напряглось.

— Во дворе чужие, — прошептал он.

Картавый вздрогнул, чувство безопасности мгновенно улетучилось. Он тревожно зашарил взглядом по кустам.

— Я здесь, — из-за угла сарая появилась невысокая фигура — это был парень с восточными чертами лица, которое было изрядно побито. Черные волосы стянуты резинкой на затылке косичку.

— Тарзан? — удивился Старик. — Что приперся?

— Надо, вот и приперся, — огрызнулся тот.

Губы его распухли и еще кровавили, видимо его били недавно.

— Что хотел? — недовольно спросил Старик, захлопывая калитку.

— Черепа взяли.

— Как взяли? Он только что ушел! Дня три как сбег?