Владимир Колычев - Пацаны, не стреляйте друг в друга

– Значит, все-таки идиот... И где сейчас этот идиот прячется?

– Рано или поздно найдется. Кто-нибудь из своих и сдаст. А там он подробно расскажет, кого и за что...

Медленно, то и дело останавливаясь, они вышли на дорогу. Марк Илларионович улыбнулся, глядя на братьев Караваевых. Идут мужички рука об руку, чинно, неспешно. Увидели Костромского – поздоровались. И Панфилова поприветствовали – кепки свои выцветшие приподняли.

Марк Илларионович не позволил им пройти мимо.

– Здорово, мужики! Как живете-поживаете?

– Ничего, не жалуемся! – останавливаясь, чуть приклонив голову к груди, ответствовал старший брат.

– Помните, как петуха вашего искали?

– Помним, помним, – обнажая редкие желтые зубы, хитро улыбнулся младший.

– Приятно было увидеться с вами.

– Нам тоже.

Братья продолжили было путь, но Панфилов снова их остановил.

– Да, кстати, мы тут одного человека ищем. Может, подскажете?

Никогда не забыть ему той логической загогулины, которую выдали братья, изобличая вора. И Митьку Стреляного он помнил, который сам же себя и выдал. Про животину ему лейтенант Панфилов сказал, а он взял да ляпнул, что не брал он петуха... Веселые были времена. И жаль, что не вернуться в них назад.

– Что за человек? – живо спросил один брат.

– Кто? – взбодрился и второй.

– Витька Лосев.

– А-а, знаем такого. Он, говорят, человека убил.

– И не одного...

– Я еще когда говорил, что ничего путного из него не выйдет.

– Может, знаете, где он?

– Ну, если покумекать, – крепко задумался старший брат.

– Поразмыслить, так сказать, – добавил младший.

Панфилов глянул на Костромского и весело ему подмигнул. Дескать, сейчас начнется. «Если Лосев, то в лесу, а если лес, то за тридевять земель, значит, в тридесятом царстве надо искать, то есть за границей...» Или еще что-то в этом духе.

Но напрасно он ожидал от братьев сверхлогического кульбита.

– Здесь он где-то, – на полном серьезе сказал один.

– Дома, у бабки прячется, – добавил второй.

Улыбка мигом сошла с лица Марка Илларионовича.

– Вы его видели?

– Нет.

– А почему тогда говорите?

– Так некуда ему больше деваться! – хором ответили братья.

Костромской лишь иронично усмехнулся. Но Панфилов отнесся к их умозаключению гораздо более серьезно. Может, и нет Лосева в доме покойной бабки, но проверить все же нужно.

– А ведь нам в голову не приходит искать его так близко, – в раздумье проговорил он.

Джип с Левшиным и Захарским стоял неподалеку. Только они двое, больше никого. Но Марк Илларионович не стал усиливать охрану. Тем более что Костромской отправился с ними.

Захарского он оставил на улице, параллельной той, с которой можно было попасть в дом напрямую. Пусть и гипотетически, но Лосев мог покинуть избу огородами. Если это случится, то Захарский его накроет.

Близко к дому подъезжать не стали. Вышли метров за пятьдесят до него, втроем, придерживаясь заборов, направились к нему. Панфилов, Левшин, Костромской.

Но бесшумно подойти к нему не удалось. Неожиданно на крыльцо родительского дома вышел Грецкий. Он был навеселе, слегка пошатывался. Багровые щеки, выпученные глаза. Увидел крадущихся вдоль его забора людей, заорал, размахивая руками.

– А-а, Панфилов! Ты ко мне? Плевать я на тебя, козел, хотел!

Левшин дернулся в его сторону. Ему ничего не стоило перемахнуть через низкий штакетный забор, наказать буяна кулаком в глаз. Но Марк Илларионович осадил его, небрежно махнув рукой в сторону Грецкого. Дескать, что с дурака возьмешь?

Но Антон не унимался. Едва не упав, сбежал вниз по ступеньками крыльца, через калитку вышел к Панфилову, схватил его за рукав. Это было уже слишком.

Марк Илларионович снова осадил рвущегося в бой Левшина, но дал волю своим рукам. Удар в челюсть сбил Грецкого с ног.

– Ты что позволяешь себе, идиот? – озлобленно прошипел он, тем самым еще больше обескураживая Грецкого.

– Я... Я не знаю, что на меня нашло, – поднимаясь с земли, пробормотал тот.

– Пить надо меньше, баран!

– Все вы бараны! – взорвал наступившую тишину пронзительный голос. – Всех порешу, суки!

Панфилов не мог поверить своим глазам. В месте, где участок Грецких примыкал к участку Лосевых, за сеткой забора, под сенью зеленеющей черемухи, по пояс скрытый кустом смородины, стоял бешеный банкир.

Лосева бы и не заметили, не выдай он себя. Но он позволил обнаружить себя. Впрочем, находился он в выигрышной для себя ситуации. Все четыре человека по другую от него сторону забора у него как на ладони. В вытянутых руках автоматический пистолет. Расстояние до мишеней такое, что не промажешь. Единственно, что Левшин умеет выхватывать пистолет из кобуры с быстротой киношного ковбоя. Но при всех своих талантах телохранителя он не успеет произвести первый выстрел. И пистолет Лосева смотрел прямо на Панфилова.