Владимир Колычев - Пацаны, не стреляйте друг в друга

На улице, у машины Марк Илларионович продолжил этот разговор.

– И мне в глаза загляни, – сказал он, обращаясь к своему недругу.

– И что? – насупился Грецкий.

– Совести в них нет.

– Это я и без того знаю.

– Да нет, совесть у меня есть. Но на тебя не распространяется. Задвинуть тебя хочу. Чтобы нам с Настей не мешал.

– Какой ты смелый! – набычился Антон.

– Смелый.

– Потому и смелый, что охраной себя окружил...

– О! Это ты зря! – по-хулигански хищно усмехнулся Панфилов.

Он подал Левшину знак, и тот отвел охранников далеко в сторону. Возле машин на безлюдном пятачке остались только Марк Илларионович, Антон Грецкий и Настя.

– Может, отойдем в сторонку? – взглядом показав на больничный сквер, спросил у своего соперника Панфилов. – Там никакой охраны, там нам никто не помешает...

Грецкий уже и без того понял, что дал маху.

– Я цивилизованный человек, – с бледным видом спорол он очередную глупость. – Я таким способом отношения не выясняю...

– И давно ты цивилизованным человеком стал? Раньше ты по-другому отношения выяснял. С девушками. Понравилась – в кусты, силой...

– Марк, не надо! – вмешалась в разговор Настя.

– А чего он?

– Он мой муж... Он ревнует...

– Я бы тоже на его месте ревновал. Но я бы понял, я бы ушел. Потому что у меня гордость есть...

– У меня тоже гордость есть! – вскинулся Грецкий. – Поэтому я остаюсь с Настей!

– А она не хочет с тобой.

– Хочет! Настя, скажи!

– Ну хватит вам! – в смятении, просительно сказала она.

– Видишь, она говорит, что хватит! – истерично махнул рукой Грецкий.

– Третий ты, лишний. Подвинься! – требовательно посмотрел на него Панфилов. – Будь мужиком, а!

– Настя, скажи ему, что ты не уйдешь от меня!

– Говорю, – сокрушенно вздохнув, сказала она. – Не уйду...

Именно это и боялся услышать Марк Илларионович.

– Уйдешь, – тихо, как будто подавленно, но с громкой верой в будущее сказал он. – Не сейчас, так потом. Я буду ждать...

Он повернулся к Насте спиной, шагнул к своей машине. Остановился, не оборачиваясь, бросил через плечо:

– За нами езжайте. Мало ли что.

Он ехал в Серебровку. Приказ об увольнении из органов уже подписан, осталось сдать дела, и он свободный от исполнения служебных обязанностей человек. А благодаря упрямству Насти, увы, свободен от нее самой. Но он упорный. Без Насти нет жизни – он от нее не отступится...

– Охрану проверил? Все в порядке? – в машине спросил он у Левшина.

– Мышь не проскользнет.

Кирилла и Агату он оставлял под усиленной охраной. Лосев должен думать, что они погибли. Да и в любом случае сейчас ему не до них. Но все же Панфилов перестраховался.

– Как думаешь, почему эта сволочь ушла?

– Потому что он везучий, – недолго думая, ответил Левшин. – Но это временно... Я слышал, информационный ролик по его душу запустили.

– Запустили. Но если он везучий, то это не поможет...

Марк Илларионович оплатил производство розыскного видеоролика, эфирное время, выделил сумму вознаграждения за поимку Лосева. Очень хотелось надеяться, что будет результат. Но где-то в душе сидело и не давало покоя сомнение. Что, если эта сволочь уйдет от возмездия?

Игорь сидел на стуле, завороженно уставившись в экран телевизора. Он даже не заметил, как Лосев зашел в комнату. А дом старый, половицы скрипят, и все равно, не заметил. Потому что по телевизору крутился ролик. Изображение Лосева Виктора Николаевича, перечень преступлений, в которых он подозревался, телефоны и, главное, размер вознаграждения за его поимку – тридцать миллионов российских рублей. И кто, как не Игорь, мог их заработать?

Ролик уже закончился, но Игорь продолжал пялиться в телевизор. Смотрел на экран, но ничего не видел. Он думал о том, как заработать деньги.

– Обломайся! – незаметно подкравшись к нему, крикнул ему в ухо Лосев.

Эффект внезапности сделал свое дело – ошеломленный парень вскочил на ноги, отпрыгнув в сторону, повернулся к нему лицом.

– А-а, это вы!

– А ты думал, это Панфилов, да? Тридцать миллионов принес, да?

– Какие тридцать миллионов? – побледнел Игорь.

– Тридцать сребренников. За мою душу. Не надо из меня дурака делать. Я все видел...

– Ну да, – обескураженно кивнул парень. – Тридцать сребренников... э-э, то есть тридцать миллионов было... Но я даже не думал.

– Думал ты. Как сдать меня, думал. А чего тут думать? Тут до ментов рукой подать... Только ты не рассчитывай, что я молчать стану. Ты дом бензином обливал? Ты! Ты панфиловского ублюдка сжег? Ты! Я все скажу. Посмотрим, как ты деньги получишь.