Б. Седов - Месть в законе

Пока мы тут упражняемся в словообразовании и фразеологии, охи-вздохи… да что там! Крики в палате поднялись такие, что двое парней из охраны, дежурившие в это время в коридоре, просто не могли не отреагировать. Схватившись за оружие, оба ломанулись в дверь и… остолбенели, увидев открывшуюся перед ними картину.

Камасутра - позапрошлогодний наивный «Мурзилка» по сравнению с тем воплощением фантазий, которые позволили себе Маша и Сергей. Надо ли говорить о том, что оба они не обратили никакого внимания на ввалившихся телохранителей? А те, замерев, как вкопанные с отвисшими квадратными челюстями лишь синхронно сглотнули.

Стоять им так пришлось еще минут пять, не меньше. Потихоньку выйти, понятное дело, мозгов не хватило.

По ходу мизансцены ограниченного пространства больничной койки влюбленным оказалось недостаточно. А потому, увлекшись процессом, реанимированный таки наконец Лопатин и извивающаяся на нем змеей Маша - оба, само собой, ослепительно обнаженные - с грохотом повалились на пол. На полу оказалось гораздо удобнее. Во-первых, никаких тебе ограничений в передвижениях. А во-вторых, ничего не скрипит и не шатается, значит, не сбивает с ритма. Может, эти отношения потому и называются половыми? Открою секрет: вся российская братва до сих пор бьется над этим вопросом, в свободное от разбоя время тестируя на оптимальность самые различные местоположения в окружающем пространстве и доступные хитросплетения поз.

Когда бурное взаимное общение пришло к своему логическому завершению, Серега, не поднимаясь и прикрывая собой Машу, лишь повернул к пацанам раскрасневшееся лицо:

- И фигли уставились? Поболеть спокойно не даете! Вон пошли!!!

И заржал, как конь. А ведь еще совсем недавно ему даже шепотом говорить было трудно.

Севостьян Иванович Горбушкин снова пил.

Завалился домой с вместительным кожаным портфелем и выставил на кухонный стол сразу четыре бутылки водки.

Хорошо, что с закуской никаких проблем. В этом доме всегда найдется, чего пожрать. Он порылся в холодильнике, достал оттуда банку соленых огурцов и вскрытую жестянку свиной тушенки. В морозилке почему-то отыскалась ржаная краюха, уже кем-то надкусанная. Царская закусь!

Откупорив водку, он собирался уже было наполнить стакан, как в помещение вошла Настя. Горбушкин недовольно поморщился. Не любил он, когда жена покушалась на его спиртное. Но - деваться некуда. Если за этим делом застукала, надо делиться. А то от этой сумасшедшей бабы можно и по голове сковородкой получить.

Взяв с полки второй стакан, Севостьян Иванович налил в него до половины.

- Ну че, поехали? - предложил он первый тост, подавая граненник супруге.

- Не хочу. Отстань, - безразличным тоном сказала она и лишь взяла из раскрытой пачки сигарету.

Прикурила. Отошла к окну, не обращая на обилие выпивки совершенно никакого внимания. Такого с ней еще не было. Во всяком случае, Севостьян Иванович не припоминал, чтобы хоть раз благоверная отказалась от водки.

- Эй, ты чего? - поразился он отказу. - Давай, накатим по маленькой! - сказал для проверки. А то, может, ослышался.

- Я сказала - отстань! - зло проговорила Настя и удавила окурок в стеклянной пепельнице. - Пей сам свое пойло.

- А! Ну да! Ну конечно! - сразу же согласился с нею Горбушкин. - Твое здоровье!

Довольный тем, что сдвинутая умом жена отказывается от такой чудесной водки и изысканной закуски, Севостьян Иванович уже после второго стакана явственно ощутил: жизнь удалась.

На улице моросил дождь, мельчайшей крошкой забрасывая оконное стекло. Воздух под вечер был прохладный и свежий. А здесь, в обшарпанной кухоньке, накурено, душно и пыльно. Воняет из помойного ведра и изо рта Горбушкина. Ноет сердце и не хочется жить.

Дыхание Насти было учащенным и взволнованным. Глаза заблестели, но слезы, подкатившись к ресницам, так и не решались скатиться по щекам.

Подслеповатое, давно не мытое стекло в оконной раме запотело. Скорее машинально, чем осознанно, Настя пальцем написала на нем: «Андрей».

- Але! Гараж! - пьяно позвал Горбушкин. - Ты чего там притихла, Настюха?

Вздрогнув от неожиданности, Настя тут же смахнула ладонью выведенное имя.

- Ну, что еще?! - недовольно повернулась к мужу.

- Ты че, серьезно пить не будешь? - глядя на нее тот бестолково вращал красными глазами. - Заболела что ли?