Татьяна Рубцова - Убивающий взглядом

Данил ударил дверцей по руке ближайшего из них и побежал дальше, пока путь ему не преградил маленький японский микроавтобус, притиснув корпусом к решетке.

Данил повернулся назад и прыгнул на нос ВМW, перекатился по крыше и спрыгнул позади машины. Тут его схватили за куртку. Данил с разворота ударил ногой, вырвался и, видя, что выскочившие из трех машин мужчины окружают его, прижался спиной к афишной тумбе, одним движением расстегивая куртку, чтобы не стесняла. Ледяной ветер трепал его светлые, ничем не покрытые волосы и жег лицо. Парни целились в него. На него смотрели дула целого арсенала, даже укороченный автомат Калашникова был в их числе.

Облизав губы, Данил окинул всех быстрым взглядом.

— Сдавайся, братан, нам не нужна мокруха. Только закрой глаза, или мы враз завалим тебя и никакой параши.

— Что вам нужно?

— А что бывает нужно от киллера номер один, пацан?

— Тогда стреляйте. Только, чтобы убить, вы должны будете посмотреть мне в глаза. Ну, кто будет первым? Смотрите — я ваша смерть.

— Она, пацан, она смотрит на тебя. Убей свою жену.

Плотное кольцо парней раздалось и в разорвавшийся проход столкнули Галию, замершую с пистолетом у виска.

Данил еле сглотнул комок, вставший у горла.

— Ваша взяла, — тихо сказал он и тут же закричал. — Пустите ее, я все сделаю, что вы скажите.

Парни не спешили. Они переглядывались и переговаривались. Галия, больно задрав голову, смотрела в серое небо застывшими глазами.

— Отпустите ее и тогда я — с вами, — закричал Данил.

— Лечит, карась, — крикнул один из ближайших к нему парней.

— Засохните, — обрезал его тот, кто стоял рядом с Галией. — Слово твое могила, Дан, я знаю. Я не — Тарас, у меня все на правде. Я отпущу ее и тогда ты сдашься и будешь с нами.

— Я согласен.

— А если он перебьет нас? У него же не заберешь волынку.

— Он даст слово, пацаны, просто даст слово. Тебе с нами будет не плохо, Дан.

— Пусть она уйдет. Совсем.

— Возьми очки, как только она уйдет, ты наденешь их.

Черный пластик полетел к нему, и Данил схватил его на лету.

— Теперь отпустите ее. Гала, выходи на шоссе и лови такси, слышишь? Только такси. Ей нужны деньги.

— Они у нее в сумке. Мы ничего не трогали.

— Правда, Гала?

Ту слегка отпустили. Она всхлипнула и кивнула.

— Пусть теперь уйдет.

— Очки, Дан, не забудь про очки.

Галию вытолкнули из круга, и тут Данил увидел сумочку у нее через плечо, путающуюся в мехе шубы.

— Гала, они тебе ничего не сделали? — крикнул Данил, не двигаясь с места.

Та не смотрел на него и молчала, глядя перед собой.

— Ну, детка, отвечай мужу, — подбодрил ее мужчина, стоявший рядом. — Скажи ему, плохо ли тебе у нас было.

— Ничего, — пробормотала молодая женщина себе под нос.

— Громче.

— Ничего.

— Гала, посмотри в сумке, они тебе ничего не подложили?

Тут Галия оживилась, расстегнула сумочку и стала лихорадочно рыться там.

— Ничего нет, — крикнула она, смотря уже на мужа. — Только мои вещи.

— Хорошо искала?

— Да, — Галия трясущимися руками прощупала дно и швы.

— Тогда беги к шоссе, быстро.

— У нас все на правде. — повторил мужчина.

— Ату, телка!

— Встретимся после страшного суда, — кричали вслед женщине парни, а мужчина, слегка поперхнувшись, коротко бросил:

— Засохните.

И все смолкли.

Галия ни разу не обернулась на бегу, бросилась прямо на дорогу и замахала рукой перед проезжающим микроавтобусом.

Данил стал надевать очки, держа их одной рукой. Приостановившись, он еще раз посмотрел на шоссе. Галия скрылась в салоне микроавтобуса и хлопнула дверцей.

Это было действительно все.

Медленно, со лба, очки опустились на глаза Данила, сделав снег похожим на пепел.

И тут же парни бросились к нему, заломили руки, так что голова его оказалась на уровне живота. Щелкнули наручники, сорвались на снег очки, и вместо них голову сдавила тугая повязка, скрыв мир черной плотной тканью. Даже теперь, несмотря ни на что, его продолжали крепко держать, позволив только выпрямиться и идти рядом.

Он споткнулся, ударился ногой выше ботинка о железо.

— Поднимай копыта, — посоветовали ему.

Данил послушался, влез в микроавтобус и от толчка сзади рухнул на первое же сидение. Его почти волоком стащили и пересадили вглубь, сжав с обоих сторон плечами.

Его везли долго, разгоняясь на прямой и визжа тормозами на поворотах. Потом машина встала, открылась дверца, и нагретый салон ворвался ледяной ветер пустыря.