Татьяна Гармаш-Роффе: Тайна моего двойника

Через несколько секунд фырканья, уханья и ныряния его голова возникла на поверхности. Джонатан греб к бережку, где стояла я, таща за собой ворот дубленки, в котором безвольно моталась голова Игоря.

– Что с ним? – донеслось до меня со ступенек.

– Кажется, без сознания!.. – посмотрела я на безжизненное тело в мокрой дубленке, распростертое на снегу. – Не волнуйтесь, откачаем!

Я поборола искушение спросить, кто она такая.

Джонатан был мокрый насквозь и в данный момент надевал свои ботинки – единственная, кроме куртки, сухая вещь, которая у него осталась. Мороз был небольшой, градусов шесть – но этого было вполне достаточно, чтобы как минимум заболеть. Кроме того, надо было приводить Игоря в чувство.

– Давай скорей, – поторопила я Джонатана, – скорей в машину!

Я склонилась над Игорем и стала хлопать его по щекам.

– Может, ему надо искусственное дыхание сделать?

– Сейчас посмотрим. Кого это я выловил? Это Вася?

– Нет.

– А кто? Ты его знаешь?

– Это Игорь…

Если бы здесь было посветлее, я бы посмотрела Джонатану в глаза, чтобы увидеть, какие чувства в них отразятся. Но здесь было слишком темно. И я, не поднимая взгляда, продолжала хлопать Игоря по щекам.

– Отойди.

Джонатан был уже обут. Я подвинулась. Он зажал Игорю нос и выдохнул в его рот. На третий раз Игорь помотал головой, на пятый – приоткрыл глаза.

– Все в порядке, – крикнула я девушке на другом берегу. – Вы можете возвращаться! Я думаю, там уже все успокоилось! Не бойтесь, там милиция!

Я рассудила, что раз они здесь одни, без Василия Константиновича, то вряд ли они с ним заодно…

Мы повернулись, чтобы идти. Игорь смотрел непонимающими глазами.

– Ты можешь встать? – наклонилась к нему я.

– Оля… – выдохнул он. – Ты здесь… Ты жива…

– Жива, жива. Тебя это не радует?

– Ты что! Я, наоборот, так боялся…

– Теперь это не имеет значения. Ты можешь идти?

Он кивнул. Попытался встать и тут же рухнул обратно. Только сейчас я заметила, что ноги его босы. Мокрые джинсы тут же заморозились и стояли колом, а ноги были босы, даже носков не было. Обувь его была, видимо, не зашнурована и соскочила с ног в воде…

Джонатан меня отстранил, взял Игоря за шиворот и потащил по снегу, словно детские санки. Игорь закрыл глаза. Мне показалось, он потерял сознание. Но все, что мы могли сейчас сделать для него и для себя, – это поскорее добраться до тепла и сухости.

Я нагнулась, чтобы подобрать фонарик, как вдруг услышала громкий бултых в воду.

– Подождите, я с вами! – кричала девушка, барахтаясь в воде.

Джонатан обернулся, увидел ее и, вздохнув, бросил ворот дубленки Игоря, сел на снег и принялся снова расшнуровывать ботинки.

Но не успел он их снять, как девушка уже выбралась на нашу сторону. Ее промокшая, потемневшая от воды пятнистая куртка распахнулась, и я увидела, что под ней ничего не было – ни свитера, ни майки, ни даже лифчика. Большие голые груди белели в полумраке. Она спохватилась, запахнула мокрую куртку и снова обняла себя вокруг талии. То ли на куртке пуговиц не было, то ли петли были слишком тугими, но так или иначе шум в доме явно поднял ее с постели, и она не успела ни одеться, ни застегнуться толком…

– Я с вами, – повторила она, громко стуча зубами и задыхаясь от обжигающего холода. – Подождите!

Странное шествие вышло из подземного канала. Открывала его я, вполне одетая и вполне сухая, а за мной следовали трое мокрых насквозь людей, с которых все еще лила, замерзая и превращаясь в сосульки, вода, один из которых при этом волочился за Джонатаном по снегу, словно мешок, оставляя за собой широкий след…

Увидев нас, Светлана остолбенела. Она слезла по сугробам навстречу нам, запричитала и осеклась внезапно:

– Да это же Игорь!

Я кивнула молча.

– А вы кто? – спросила Светлана девушку.

– К-К-Катя, – выговорила та, отбивая дробь зубами.

Для расспросов был явно не лучший момент. Посему Светлана просто протянула ей руку и помогла залезть наверх, к машине, а я ухватилась вместе с Джонатаном за ворот Игоря, и мы втащили его на высокий берег.

Я сняла пальто и протянула Кате:

– Снимайте вашу куртку. И штаны хорошо бы тоже. В машине тепло.

Она покачала головой. Но пальто взяла и, не стесняясь нас, вывернулась из своей оледеневшей пятнистой шкуры, натянула на себя мое пальто и молча забралась на заднее сиденье.

Джонатан стащил с себя мокрый свитер и рубашку и надел свою куртку, оставшуюся сухой, на голое тело.