Джонатан врубил мотор, сделал задний ход, выехал с улицы и стал объезжать дома, чтобы приблизиться к реке.
Я говорила скороговоркой:
– Река замерзла, так что выйти они могут только пешком. Проехать там нельзя, берег крутой. Все, что мы можем сделать, это выбраться по берегу на уровень его дачи и спуститься пешком на лед, к выходу из его подземного канала.
– Ты останешься в машине, – сообщил Джонатан через плечо. – Выйду я один.
– Нет, Джонатан, – сказала Светлана, – ты ведь даже не сможешь его узнать! А вдруг оттуда кто-то другой появится?
– Тогда возьму другого, – спокойно ответил он. – Какая разница? В такой ситуации берут всех .
Как вам нравится это «берут всех»? Произнесенное небрежным тоном профессионала? И кто же это будет «всех» брать? Джонатан? В одиночку?
То ли он себя переоценивает, то ли я еще далеко не все о нем знаю… «Бюро частных расследований»… Наверное, чтобы открыть такое бюро, надо как раз уметь «брать»? Он забыл упомянуть, отвечая на вопросы Светланы, что он еще прошел и школу карате, школу бокса, школу восточных философий и еще, может, много чего, о чем я не знаю и не догадываюсь? Он полон загадок, этот красавчик-англичанин…
И вдруг я подумала, что никогда нам не быть с ним вместе. Слишком он непостижим для меня, слишком неожидан, слишком сложен.
Мне не по зубам.
Как только мы заглушили мотор, мы услышали, что в доме идет самая настоящая перестрелка.
– Что там происходит, хотела бы я знать, – процедила Светлана.
– Я не понимаю… Впечатление такое, что там идет бой… Кого с кем?
– У Васьки должна быть охрана, – снова сквозь зубы выговорила Зазорина.
– Охрана – да, но не армия же!
– От этого подонка всего можно ожидать…
Джонатан тем временем уже был снаружи и рассматривал спуск на замерзшую реку. Спохватившись, мы тоже выскочили. Берег был невысок, но покрыт глубоким снегом. Придерживаясь рукой в перчатке за выступавшие кустики, Джонатан стал спускаться, по пояс увязая в снегу. Я было двинулась за ним, но он зашипел: «Ты мне обещала!»
Мы со Светланой остались стоять наверху. Уже на льду Джонатан прошелся вдоль берега, всматриваясь, и наконец махнул нам: «Нашел!» Он постоял, склонив голову набок, и вдруг пропал из виду.
– Он туда пошел, – обернулась я к Светлане, которая опасливо держалась подальше от края. – Я не могу сидеть в машине. Я спускаюсь.
Она схватила меня за рукав.
– Оля, тут не кино снимается, девочка! Тут настоящий бой идет, ты не слышишь?
Я только махнула: «Оставайся здесь», – и заскользила по снегу вниз.
Черная непроглядная впадина подземного Васиного канала мне показалась пастью дракона. Джонатана не было видно. Я в отчаянии вглядывалась во тьму. Кажется, стояла тишина, если можно было об этом судить, учитывая грохот, раздававшийся наверху.
– Джонатан! – зашептала я. – Джонатан!
Я вздрогнула от неожиданности, когда в черном проеме прямо передо мной возникла его высокая фигура.
– Я так и знал, что ты заявишься… Так ты держишь свои обещания?
– Там что, Джонатан?
– Ничего. Пока тихо. Но если раздастся малейший шорох, ты отсюда молниеносно испаряешься. Поняла?
В его голосе звучали необычные нотки. Обычно сверхвежливый, сверхвнимательный, чуткий, готовый всегда помочь, позаботиться, оказать поддержку и потом деликатно уйти в тень, сейчас Джонатан вдруг сделался властным и даже слегка грубоватым.
– Поняла, – сказала я смиренно, опустив для пущей убедительности голову.
Я постояла, изучая снег и черные ботинки Джонатана.
Моего лица коснулась рука в холодной перчатке. Он взял меня за скулу, приподняв мое лицо, рука его скользнула мне за ухо, под волосы, крепко обхватила мой затылок. Он властно притянул меня к себе, наклонился и нашел мои холодные губы.
Его были горячи. Его были обжигающи. Он целовал меня так, что у меня голова шла кругом. У меня подкашивались ноги. Мне стало жарко. Сам снег, казалось, начал плавиться вокруг меня. Возбуждение, разогретое еще и чувством опасности, было настолько сильным, что я была готова упасть прямо на белый снег у черного тревожного провала подземного канала и опрокинуть на себя Джонатана…
Я стонала. Я теряла сознание. Я мчалась, как космическое тело, сквозь другое измерение, где не было снега – и ночь была непроглядно черна, где не было перестрелки – и ночь была непроницаемо безмолвна, и только разноцветные искры взметались фейерверком, колдуя и чаруя, пьяня и сводя с ума…
Читать дальше