Татьяна Гармаш-Роффе - Шантаж от Версаче

«Предательство»! Александра почувствовала, как слабеют ее колени от страха. Ее визит с целью выкрасть кассеты Тимур, несомненно, расценит как предательство… И он наверняка уже лелеет в своем воображении сцены наказания! Тимур, со своими садистско-иезуитскими наклонностями, не мог не воспользоваться такой промашкой Александры и уготовил ей утонченную месть…

«Господи! – мысленно простонала она. – Когда же это кончится, когда?!» Больше нет никаких сил сносить его! Она-то думала, что сегодня последний день ее мучений! А вместо этого сидит в его квартире, как в мышеловке!

– Не извиню! Незачем меня было беспокоить! Разговоры о делах – в рабочее время, а сейчас я отдыхаю! – с небывалой суровостью произносил в трубку Тимур.

Он отдыхает! Это его отдых – издеваться над ней! Как же она его ненавидит! Убила бы – так ненавидит…

Тимур бросил трубку на рычаг.

– А ледок-то тает! – снова донесся до нее его сладкий голос. – Смотри, уж почти растаял. Придется тебе пить твой джин с водицей! Ну, иди же, чего ты прячешься? Смелей, смелей, чувствуй себя как дома! Ты же знаешь, мой дом – твой дом! Мне для тебя ничего не жалко, радость моя… За твою любовь я все готов отдать! Кроме кассет, разумеется. Я ведь тебя знаю, нет кассет – нет любви. А? Скажи, разве я не прав? Ты меня только из-за этих кассет любишь? Боишься… – с удовольствием протянул он. – Боишься, что я тебя опозорю…

Он снова затих минут на пять, и Саша слышала, как он что-то подлил в свой стакан. Один, стало быть, уже прикончил. Тимур пил обычно хорошее вино, пьянел медленно и как-то странно – его всегда это очень возбуждало, он начинал говорить, растягивая слова, и хмельные интонации выдавали какое-то особое, блаженное сладострастие, словно он только что проснулся и потягивался в кровати после эротического сновидения. А может, он и себе подмешивал наркотик?..

– Зря боишься, между прочим, – почти пел Тимур. – Я тебя позорить не стану. – Он шумно глотнул из своего стакана и мечтательно вывел, сойдя почти на шепот: – Я твой позор для себя сохраню, королева моя, для себя одного… Команда моя не в счет – это так, секс-приспособления, вроде разных штучек из секс-магазина… Ну, да ты знаешь, о чем я, правда же?

Он подождал, словно всерьез надеялся услышать подтверждение своим гнусненьким речам. Саша едва переводила дух, задыхаясь от возмущения и гадливости.

Послушав несколько минут тишину, Тимур вновь заговорил – казалось, он и не думал торопиться и вытаскивать Александру из ее убежища, словно эта игра доставляла ему радость… Собственно, почему «словно»? Безусловно, доставляла! Он знал, что Саша в ловушке, притаилась в спальне, ни жива ни мертва от страха, и вынужденно слушает, беспомощная, его мерзкие откровения.

– Все для меня, для меня одного… Я жадный, ни с кем тобой не поделюсь! Все мне, все для меня! Зря ты, моя сладкая, кассеточки отказалась смотреть – это же праздник эстетической души! Шедевры, которые способны создать в союзе режиссер-эстет и великолепная актриса… Ты прекрасна, Сашенька, ты знаешь об этом? Тебе необыкновенно удаются твои роли! Посмотрела бы ты, как глазки твои гневаются, горят лютой ненавистью, а сама в это время послушненько ножки раздвигаешь… Ах, как же хорошо! И всего-то несколько крошечных молекул в твоей крови – а какой восхитительный результат! А как стонешь, как вскрикиваешь, убить бы меня рада, – а губки просят: «еще…» Даже жалко, что показать никому нельзя, – такие шедевры нуждаются в широком признании, в блеске кинофестивалей, в благородных призах за эстетизм!..

Вот, сейчас, – застыла Александра. Сейчас он пойдет в сторону спальни и вытащит ее за шкирку, как нашкодившего котенка! Что он сделает с ней? Он ведь импотент, и без помощи своей «команды» он ничего не может!.. Какое же «наказание за предательство» он придумал для Саши?!

– А скажи, прелесть моя, ловко я все обставил? – Тимур не торопился, наслаждаясь игрой. – Я ведь знал, что ты придешь сюда! А ты, глупенькая, и не догадалась! Видишь, самонадеянность к чему ведет? Ведь ты себя умной почитаешь? Да это полбеды, хуже то, что ты других за дураков держишь. Ключики мои под стол кинула – ох ты меня и насмешила, крошка! Неужто и впрямь думала меня на такую дешевую уловку купить? Тебя за это надо бы наказать примерно!

Все. Он произнес это слово: «наказать».

…Уж лучше бы пришел сюда поскорее! Иначе она умрет от страшного ожидания раньше, чем он решит приступить к выполнению своей угрозы!