Владимир Колычев - Не жди меня, мама, хорошего сына

— Здесь будут крутиться стриптизерши, — сказал он. — И приносить мне деньги. А ты будешь крутиться на главной сцене и тоже зарабатывать — и для меня, и для себя…

— На главной сцене?

— Да, но пока что в масштабах «Реверса». Но это не мало. Ты же знаешь, что здесь выступают большие звезды…

Казино, совмещенное с ночным клубом, пользовалось спросом у солидной публики, Сафрон мог позволить себе устраивать шоу с участием настоящих звезд российской эстрады.

— Через неделю у нас будет петь Максим, — неторопливо, растягивая паузы между словами, проговорил он. — И если ты будешь хорошей девочкой, то выйдешь на сцену после него…

— Это правда? — зажглась Агния.

— А ты будешь хорошей девочкой?

Думала она недолго.

— Буду.

— Тогда как насчет того, чтобы осмотреть мой кабинет?

Девушка задумалась. Ноги раздвинуть нетрудно, но на этом карьера может закончиться, так и не начавшись. Сколько раз так уже было. Но в то же время он мог поставить на ней крест прямо сейчас, обидевшись на ее несговорчивость….

— Ну так что?

— Сначала в гримерку, — нерешительно сказала она.

— В гримерку?

— Да, перед выходом на сцену…

Чем больше Сафрон наблюдал за ней, тем крепче становилась уверенность в том, что сломать ее будет нетрудно. Нажим-другой, и она вместе с ним отправится сначала в кабинет, а потом и в комнату отдыха, прилегающую к ней…

Но ему помешал человек, широким решительным шагом направляющийся к нему. С ним еще двое, и все такие же убежденные в своей силе. Это были подполковник Круча и два его соратника, Комов и Кулик. Эти люди обладали потрясающей способностью разрушать преграды на своем пути. Им нужен был Сафрон, и они пришли в «Реверс», и никто из охранников на входе не посмел их остановить.

— Степан Степаныч!

Чтобы засвидетельствовать свое к ним почтение, Сафрон лишь слегка приподнялся со своего места. Но и этого было достаточно, чтобы Агния поняла, насколько важный гость к нему пожаловал.

— Я пойду, — сказала она.

И растворилась в мерцающем полумраке зала, свободного от посторонних людей, но наполненного бодрыми ритмами клубной музыки.

— Балдеешь, Леша? — без приглашения опускаясь в свободное кресло, спросил Круча.

— Есть немного.

— Девочками балуешься?

— Да это гоу-гоу…

— Я не про этих… Как твоя Елена Павловна поживает?

Вопрос с намеком на ушедшую Агнию. Пикантность ситуации заключалась в том, что Степан Круча лично и достаточно хорошо знал его жену. Но можно не сомневаться, Ленусику он ничего не скажет…

— Все в порядке с ней. Цветет и пахнет, — натужно улыбнулся Сафрон.

— Передавай ей привет…

— Давно не виделись, Степан Степаныч.

— Намек понял, Алексей Викторович, — свысока усмехнулся Круча. — Да, дело у меня к тебе… Меня интересует «Пьедестал»…

— «Пьедестал»?! — скривился Сафрон. — А что конкретно?

— Насколько я понимаю, этим клубом заправляют твои конкуренты?

— Я бы сказал проще, этот клуб для меня — кость в горле.

— И крепко эта кость в горле застряла?

— Ну, не то чтобы застряла. Но «Пьедестал» половину моих клиентов к себе перетянул. Думаешь, я просто так здесь капремонт затеял?

— И что, помогло?

— Если честно, не очень… Но я не жалуюсь.

— Не жалуешься, — усмехнулся Степан. — А в глазах тоска…

— «Пьедестал» на тяп-ляп ставили, а что вышло?

— Что?

— Крепко клубок встал… Я свое хозяйство годами создавал, а эти появились, раз-два, и все готово. За год все сделали — и дом снесли, и ангар свой поставили…

— Ангар?

— Ну, в смысле каркасная конструкция, легкие материалы… Но все по уму, спорить не стану…

— И кто поставил?

— Да залетные… А ты что, Степаныч, не в курсе?

— Тихо ведут себя твои залетные, не примелькались.

— Ну да, не быкуют, это да. И со мной в мире жить хотят…

— А ты?

— Честно сказать? Я бы их опустил, как евро — доллар. Но там такая ситуация, что туда лучше не соваться…

— Братва?

— Ну что с того, что братва? Плевать я хотел… Дело в другом, у них там крупный авторитет рулит…

— Насколько крупный? — спросил Круча.

— Настолько, что его сибирские воры поддерживают.

— Сибирские?

— Да. Он откуда-то из Якутии, там у них своя мафия, свои размазы. И завязки с нашими московскими ворами. Настолько серьезные, что ему зеленый свет дали. Меня подвинули, а ему дали… Биток у него кликуха. Зовут Матвей… Ничего так мужичок, моего возраста где-то. И в душе кремень есть, да…

— И кто ж ему зеленый свет дал?