Астер Беркхоф: Девушка из Бурже

– Сейчас она благополучно живет со своим мужем и детьми, – заключил профессор.

Затем доктор описал другой случай: матрос свалился в трюм корабля, но упал на мягкие тюки с товарами. Очевидно, удар был самортизирован, так что не оказалось никаких внешних повреждений, но матрос получил перелом позвоночника. По крайней мере, все врачи так решили, и рентген подтвердил этот диагноз. Считалось, что если этот матрос останется жить, он на всю жизнь приговорен к неподвижности и вряд ли будет когда-нибудь прямо сидеть. Но матрос не только выжил, но и через некоторое время смог сидеть, затем, ко всеобщему удивлению, встал и начал передвигаться – сначала на костылях, а потом с двумя тросточками. Нерв, казавшийся безнадежно атрофировавшимся, необъяснимым образом восстановился, и человек стал не только ходить, но и работать, он освоил плотницкое ремесло и даже смог содержать семью.

Третий случай был совсем иного рода. У человека медленно разрушалось сердце, сокращение сердечной мышцы становилось все слабее и слабее. Операция ничего не дала, и медики пришли к выводу, что это особый вид паралича, неизвестного медицине. Поддерживать жизнь больного удавалось лишь с помощью массажа и уколов, но все, в том числе и сам больной, были убеждены, что долго на таких искусственных методах он не продержится. Однако он выкарабкался. Два года этот человек боролся с недугом и к удивлению медиков – встал на ноги.

– Этот случай произошел двенадцать лет назад, – сказал профессор. – У человека этого больше никогда не болело сердце, и он, как прежде, работает в доменном цехе.

Профессор привел еще четыре случая, после чего слово вновь взял адвокат:

– Итак, профессор описал нам семь случаев полного или частичного паралича. Во всех этих случаях был поставлен диагноз, который не позволял надеяться, что больной когда-либо сможет двигаться. И однако – это произошло. Я хотел бы знать, профессор Лурсен, насколько уверенно, основываясь на самочувствии и диагнозе больного, вы можете делать свой прогноз? Скажем, на неделю вперед, на месяц или на год?

– Ну, разумеется, существуют определенные, хорошо известные нам симптомы, на основании которых мы обычно ставим диагноз, но встречаются в нашей практике явления, которые представляют загадку для медицины, хотя мы не теряем надежды ее разгадать. – Профессор улыбнулся. – При определенном, давно известном нам диагнозе вдруг проявляется неожиданный фактор, который опровергает первоначальный диагноз, и болезнь начинает протекать совершенно иначе, чем мы предполагали. Мы исходим из той суммы знаний, которыми располагает медицина, но, к сожалению, человеческая жизнь иной раз не вмещается в рамки нашей науки, и тут мы не должны себя ограничивать. Человеческий организм открыт для проникновения всевозможных мало известных элементов.

– Профессор, как часто вы делаете долгосрочные прогнозы?

– Я отучил себя их делать, – улыбнулся профессор.

Этот ответ вызвал оживление в публике. Адвокат поблагодарил профессора, снова сказал несколько добрых слов о «хорошем домашнем докторе из Бурже», который «несомненно, несколько преувеличил свои возможности», и больше ни единым словом не упомянул о Марии-Терезе Сенье. Маркус понял, что рядом с этим опытным, очень квалифицированным, а кроме того очень симпатичным профессором скромный доктор из Бурже явно проигрывает, и следовательно, становится очень сомнительным его заявление о том, что Мария-Тереза не могла самостоятельно пройти расстояние от кровати до газовой плиты. Таким образом, теории, согласно которой самоубийство в данном случае было исключено, был нанесен сокрушительный удар.

Затем адвокаты взялись за господина, проживавшего на одном этаже с Марией-Терезой. Этот свидетель по имени Фернан Шоле оказался государственным служащим, старым нервным человеком. У него то и дело подергивался левый уголок рта, а когда его вызвали для показаний, он так разволновался, что этот тик еще больше усилился.

Адвокаты не стали снова расспрашивать его о Марии-Терезе Сенье, а буквально засыпали мелкими вопросами. И тут же поймали на нескольких противоречиях. Эти незначительные детали, казалось, не имели к делу никакого отношения, но они явно поколебали надежность показаний старого господина.

Адвокаты спросили, какой посетитель в то утро пришел в его контору первым. Господин Фернан Шоле не смог этого вспомнить. Потом ему был задан вопрос: сколько посетителей побывало в тот день в конторе.